Обещание сердца - Эмма Скотт
– Это финальный матч, Кай, – объяснял Джейсон, размахивая руками. – Последняя игра. Победа почти была у тебя в кармане. Что, черт возьми, там случилось?
Я пожал плечами.
– Локоть заболел. Не хотелось бы к Открытому чемпионату усугублять проблему.
У моих мощных подач имелся недостаток – тендинит[38] в правом локте. Однако этот недуг не беспокоил меня уже несколько недель.
Хотя Джейсону об этом знать необязательно.
Впрочем, он все равно мне не поверил.
– Чушь собачья! – Он провел пальцами по светлым волосам, в которых проглядывала седина. Джейсон любил напоминать мне, что поседел преждевременно. – Ты раскис. Опять. Но почему? Судья прав, да ты и сам видел повтор. Мяч вылетел за поле. Ну и что? Из-за этого нужно было сливать весь матч?
– Не только. Зрители не болели за меня, а этот придурок Финн снова взялся за старое.
Джейсон закатил глаза.
– Сколько раз я просил тебя не обращать на него внимания?
– И забить на его расистские выпады? – ехидно спросил я. – Обычные советы белых.
Тем не менее гнев, разгоревшийся внутри меня во время игры и на корте казавшийся таким важным, уже исчез – оставил после себя лишь пепел вины и чувство стыда за то, что в очередной раз подвел отца.
– Знаю, Финн ублюдок, но не позволяй ему разрушить твою карьеру.
– Не было желания играть. – Я пожал плечами и поймал на себе жалостливый взгляд агента. Я терпеть не мог, когда меня жалели.
– Будь я тренером, – со вздохом начал Джейсон, – нашел бы какой-нибудь способ тебе помочь. Но это не в моих силах. Ты не можешь продолжать в том же духе. Возьмись за игру, Кай, или уходи из тенниса. Мне больно видеть, как парень вроде тебя впустую растрачивает свой талант. Ты мог бы оказаться в верхних строчках рейтинга с…
– Надалем или Федерером, – закончил я. – Знаю. Я способен превзойти их и выйти на первое место. Если захочу.
– И? Так в чем дело?
– Это просто игра, Джейс. Перекидывание мяча взад-вперед через сетку. А не какое-нибудь лекарство от рака.
Он потер глаза.
– Но у тебя талант, Кай. Ты хоть знаешь, сколько детей отдали бы левую руку за то, чтобы играть, как ты?
– Никогда не стремился быть образцом для подражания, – отрезал я. – И не буду.
– Ну разумеется, нет, ведь тогда тебе пришлось бы нести ответственность за свой талант.
В раздевалку вошел Брэд Финн с добродушной, дружелюбной улыбкой на лице, уже успевший пообщаться с репортерами и раздать кучу автографов. При виде меня он язвительно усмехнулся. Видели бы его сейчас журналисты и преданные поклонники!
– Спасибо за денежный приз, Соломон. С тобой всегда приятно иметь дело. Может, ассоциация заставит тебя выписать мне чек напрямую, а? Сэкономили бы кучу времени.
– Ну, ты хотя бы признаешь, что можешь выиграть только с моего позволения, – заметил я, поднимаясь на ноги.
По теннисным меркам Финн считался низкорослым, и даже я, будучи не самым высоким спортсменом на чемпионате, возвышался над ним.
Финн поднял руки.
– Благодарю за банковский счет и турнирные очки.
– Ага, все верно. – Я натянуто улыбнулся. – Ведь без меня ты никуда не годен.
Брэд гневно зарычал, но Джейсон уже схватил меня и вытолкал из раздевалки, пока не началась заварушка. В коридорах толпились репортеры и представители турнира, жаждущие из первых уст услышать историю о моем «срыве» и «провале матча». Но мы молча пробрались через толпу и выскользнули на парковку в задней части стадиона. Раскаленный черный асфальт обжигал ноги даже сквозь подошвы ботинок.
– Финн прав, – произнес агент. – Ты собственноручно вручаешь ему победы. Деньги. Очки. Лучший рейтинг. Чего ради?
– Я играю как хочу. Очки, деньги и места в турнирной таблице ни хрена не значат.
– Да неужели? Вероятно, за этот год ты потерял на штрафах больше, чем заработал. Ты ведь хочешь позаботиться о собственной матери?
Я резко обернулся к нему. Послеполуденное солнце нещадно палило у нас над головой.
– Я всегда забочусь о маме. Но если ты тревожишься о своей зарплате…
Джейсон нахмурился. Он был отличным парнем и совершенно не походил на типичных беспощадных агентов. Наверно, именно поэтому я его и держал.
Джейс напоминал мне отца.
– Сегодня ты заработал еще один штраф, – сказал он. – Повезет, если вообще не запретят играть в теннис. Я за тебя беспокоюсь.
– Почему? Не парься, приятель.
Пока Джейсон переводил дух, я закинул вещи на заднее сиденье «Рейндж Ровера».
– Слушай, давай перед Открытым турниром ты отдохнешь недели две на Гавайях, – предложил он. – Приятная обстановка, большой гостевой дом с бассейном и кортами. Ты сможешь расслабиться, подлечить локоть, если он и впрямь тебя беспокоит. Конечно, ты вряд ли послушаешь моего совета, но лучше забыть на время о девчонках и вечеринках. И просто «побалдеть», как любят говорить американцы.
Я закрыл заднюю дверцу машины и похлопал Джейсона по плечу.
– Все, что захочешь, Джейс.
Агент закатил глаза, но не стал возражать. Да и что он мог мне сказать? Во всяком случае, этот добрый парень не был для меня ни отцом, ни тренером. Да я и не нуждался в тренере. Незачем кому-то лезть мне в голову. Я играл, как хотел, выигрывал – или проигрывал – по собственному желанию.
Мнение остальных меня не волновало.
И все же чувство вины вновь напомнило о себе. Папа бы не обрадовался тому, что я провалил турнир. Или сквернословил в адрес судьи. Он бы почувствовал разочарование. И даже расстроился.
«Может, так оно и было бы, но папы больше нет».
И ругать меня некому.
Глава 3
Дейзи
Сан-Франциско, год назад…
– Не двигайся.
Голос, доносившийся сквозь черную ткань лыжной маски, звучал спокойно. Ни злости, ни командных ноток, одно лишь безразличие. И даже в первые секунды ошеломляющего ужаса это показалось мне странным.
Я не шевелилась. Не могла. Он лежал сверху, придавив меня к кровати и рукой в черной перчатке зажав мне рот. В нескольких дюймах надо мной маячило его лицо. Мужчина не сводил с меня бледно-голубых глаз – смотрел почти с любопытством. Щеки касалось холодное лезвие ножа. Я дышала через нос, и воздух вырывался из ноздрей с каким-то сдавленным шипением. Уставившись широко раскрытыми глазами в темноту комнаты, я попыталась понять, что, черт возьми, происходит.
Меня окружала почти чернильная мгла. Но, заметив краем глаза цветастое одеяло, я начала кое-что понимать.
«Гостевая комната в родительской квартире. Я присматриваю
