Шатаут - Эйвери Килан
– Эм… а где душ? Я что, прошла мимо?
– Наверху обе ванные примыкают к спальням. Есть душ на цокольном этаже, но тебе придется делить его с Таем, – извиняющимся тоном сообщает Чейз. – Но не волнуйся, он чистюля.
Так и знала. Кошмар в ванной оказался правдой.
После еще двух походов к машине и обратно, первый этаж забит картонными коробками, многоразовыми пакетами для покупок и вещами, которые я просто бросила на переднее сиденье. Каким-то таинственным образом багажник так и остался полным.
Мой желудок сжимается от потрясения. Теперь, когда я здесь, реальность обрушивается быстрее, чем я успеваю ее осознать. Так много всего нужно сделать в столь короткое время. Распаковать вещи, закончить регистрацию, заполнить разные документы, сообщить о смене адреса, освоиться в незнакомом кампусе, завести новых друзей, посещать с мамой больницу так часто, как это будет возможно…
– Сера, – только когда Чейз нежно дотрагивается до моей руки, я понимаю, что плачу.
– А? – шмыгаю я носом и вытираю пальцем случайную слезинку.
Он подходит ближе, заключает меня в объятия и крепко прижимает к своему огромному телу.
– Знаю, тебе со многим приходится справляться. Но я здесь, и мы как семья сделаем все возможное. Но если я опоздаю на тренировку, тренер Миллер надерет мне задницу, так что давай продолжим.
Это его очаровательный способ сказать мне, чтобы собралась с духом. В отличие от Чейза, я не умею абстрагироваться. Любые тревоги неизбежно проникают во все сферы моей жизни, нависая над головой до тех пор, пока не разрешатся или не ударят меня по носу.
– Хорошо, – то ли смеюсь, то ли всхлипываю я ему в плечо.
– Ты поела? Приняла таблетки? – Чейз отодвигается, чтобы на расстоянии вытянутой руки осмотреть меня взволнованным взглядом.
– Да и да.
Это не совсем ложь. Технически я не ела (если только к завтраку не приравнять стакан воды), зато я точно приняла лекарства от СДВГ[6].
Чейз подталкивает носком белого кроссовка туго набитую сумку «Лулулемон»[7].
– Отлично. Позже мы закажем ужин. Хотя распаковка займет у тебя какое-то время. Здесь столько фенов и плоек, что можно собственную парикмахерскую открывать.
– Это называется уходом за собой, Чейз.
Моя обширная коллекция профессиональных приспособлений для укладки волос стоит каждого потраченного на нее пенни. Уверена, нельзя ставить ценник на то, что приносит счастье. По крайней мере, ценник этот не должен быть маленьким.
– Конечно, – ухмыляется Чейз. Когда его взгляд падает на груду гигантских мужских ботинок у входа, его, кажется, осеняет: – Погоди-ка, я думал, дома никого нет.
Протиснувшись мимо меня, он направляется к закрытой двери на цокольный этаж, и одним рывком распахивает ее. Сложив руки рупором у рта, наклоняется вперед.
– Эй, Тай! Ты здесь? Помоги мне занести вещи в дом.
Меня охватывает трепет. Пусть с Далласом я знакома уже несколько лет, другой сосед Чейза остается для меня загадкой.
Повернувшись ко мне лицом, Чейз взмахивает ключами.
– Пока мы будем перетаскивать все из машины, ты сможешь разложить что-то из вещей в своей комнате. И останешься в тепле, снежинка.
Подождите-ка. Кого это он назвал снежинкой?
Входная дверь захлопывается за ним прежде, чем я успеваю сформулировать дерзкий ответ. Победить Чейза в словесной перепалке практически невозможно. Я пыталась это сделать с тех пор, как научилась говорить.
Повесив куртку, я осматриваюсь и стараюсь решить, за что взяться в первую очередь. Начать ли с распаковки одежды и обуви? Или с косметички? У меня имеется несколько флаконов, которые я еще даже не открывала.
Зацикливаюсь ли я на незначительных деталях, чтобы отвлечь себя от всего, что не могу контролировать? Да. Продолжу ли я в том же духе? Еще раз да.
Тяжелые шаги эхом отдаются на лестничной клетке. Взволнованная, я поднимаю взгляд на парня, что появляется в открытом дверном проеме. Он высокий, с видимыми издалека татуировками на обеих руках.
Когда мы встречаемся взглядом, я замираю, сжимая в руке ярко-розовую спортивную сумку «Лулулемон».
Черт возьми. Мой новый сосед достаточно горяч, чтобы растопить лед на катке. Пронзительные серые, но с крупицами голубого, глаза, волевая квадратная челюсть и слегка припухлые губы. Песочного цвета волосы коротко подстрижены по бокам и взъерошены на макушке так, что хочется зарыться в них пальцами.
Забудьте все, что я когда-либо говорила о непривлекательности хоккеистов. Этот – само определение привлекательности.
Что-то в нем кажется поразительно знакомым, но я никак не могу понять, что именно.
Мой взгляд задерживается на его лице, прежде чем опуститься ниже в поисках какой-нибудь опознавательной черты. Черная приталенная футболка обрисовывает широкие плечи и подтянутый торс. Внушительные бицепсы и предплечья забиты витиеватыми рукавами. Серые джоггеры подчеркивают широкие спортивные бедра, что неудивительно, ведь Чейз упоминал, его сосед – вратарь.
Осознав, что рассматриваю парня слишком откровенно, я заставляю себя снова взглянуть ему в глаза. Он подходит ближе, проводит рукой по волосам, чем привлекает внимание к темным узорам, покрывающим мускулистые предплечья. Когда мой взгляд натыкается на компас, изображенный на тыльной стороне его ладони, сердце с визгом останавливается.
Тату. Я уже видела его.
Может, той ночью лицо незнакомца и было под маской, но эти руки я прекрасно запомнила.
Аид.
Глава 3
Динь-динь
Тайлер
Черт меня дери.
С колотящимся сердцем я замираю посреди гостиной, всматриваясь в стоящую передо мной девушку. Примечательные волосы цвета розового золота мягкими волнами спадают ей на плечи, обрамляя лицо в форме сердечка. А эти пухлые губы и глаза цвета виски я узнал бы даже за милю.
Когда я подхожу немного ближе, то замечаю золотое колечко в носу, что только подтверждает догадку. Должно быть, это Серафина, сестра Чейза, но я помню ее как невероятно горячую цыпочку, которую трахнул в уборной ночного клуба во время вечеринки в честь Хеллоуина. Конечно, я тогда выпил, да и освещение было тусклым, а незнакомка была облачена в зеленый переливающийся костюм феи, но все же это точно она.
– Аид? – глаза Серафины становятся в два раза больше, а розовая спортивная сумка выскальзывает из ее рук и с глухим стуком падает на пол.
– Привет, Динь-Динь, – одариваю я ее легкой улыбкой, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым. Паника делу не поможет, а учитывая, какое выражение застыло на ее лице, она паникует за нас двоих.
– Бог ты мой, – шепчет Серафина. – Ты не можешь… Такого не может… – она замолкает, когда со скрипом открывается входная дверь.
Чейз с охапкой
