Последователи - Иса Белль
Глава 20
Запах нашатырного спирта ударил в нос.
Я резко распахнул веки, и мне хватило доли секунды, чтобы прийти в себя и вспомнить, что произошло.
Точнее, на чём всё закончилось для меня.
Я совершенно не боялся крови и отлично умел обращаться с ножом, однако когда к влагалищу моей жены поднесли ножницы, собираясь сделать разрез, чтобы помочь малышке выбраться из тела матери, это оказалось слишком для меня.
Дальше всё как в тумане.
Они это сделали? Что потом? Как много времени прошло?
Но главное: где Амелия?
Я вскочил с места и, проигнорировав лишних людей в палате, подбежал к жене, устроившейся на соседней больничной койке. Не заметив, что обстановка вокруг изменилась, в комнате находилось больше людей, чем следовало, а Амелия больше не кричала от боли, вновь взял её за руку и сжал, как делал это до потери сознания.
– Смотри на меня, я с тобой, – напомнил ей. – Ты справишься. Ты уже на финише, Zorra. Ещё немного.
Сердцебиение участилось от осознания, что совсем скоро мы встретимся с нашей дочерью.
Мне не верилось. До сих пор. Все девять месяцев я просыпался, из раза в раз удивляясь, что рядом со мной лежит эта прекрасная беременная женщина, которая гордо называет себя моей женой. Вчера, позавчера и последний год, который мы провели вместе в статусе настоящих супругов, не был сном.
– Дыши глубоко, – сказал я, увидев, что Амелия покраснела.
Только вместо того, чтобы прислушаться ко мне, нахмуриться и впиться ногтями в кожу на запястье, она улыбнулась, затем пропустила смешок, а после и вовсе рассмеялась.
Я сдвинул брови в непонимании.
Анестезия помогла? Ей больше не больно?
Где-то за моей спиной послышалось хихиканье. Я вспомнил, что там кто-то стоял, но изначально не заострил на этом внимание. Однако, кажется, пришло время. Я обернулся и увидел… всех. Кристиана и Каю, Доминика и Аврору, Себастьяна и Джулию. Даже Талию. Они выстроились у стены, наблюдая за мной.
– Я родила два часа назад, – прошептала Амелия, чем заставила меня снова повернуться к ней лицом.
Что?
– Нет, – не поверив, произнёс я.
Нет-нет-нет. Я не мог этого пропустить.
Шум в голове стал медленно стихать, а концентрация – возвращаться. И тогда-то я понял, что больше не находился в родильном зале, рядом не было ни одного врача и по соседству с постелью Амелии стояла…
Детская кроватка.
Я замер, даже не моргая.
Время остановилось, что-то внутри меня сжалось.
– Сантьяго?
– Это… – Я запнулся. – Это она?
Наша дочь.
– Да.
Она здесь.
Я всё пропустил.
Сожаление и вина за то, что я оставил Амелию одну в такой важный для неё момент, обрушились на меня ударной волной. Я не отпустил её ладонь, продолжая держать в своей, пока она не сказала:
– Возьми её, Сантьяго.
Тяжело сглотнув, я помедлил. Затем почувствовал, что мои пальцы мелко подрагивают от страха. Пульс ускорился, а сердце забилось в ушах, заглушив все остальные звуки в палате.
Никогда ранее я не боялся контакта с детьми. Спокойно оставался с ними один на один, не переживая, что случится что-то плохое, несмотря на мою некоторую безответственность. Но как бы то ни было: чужой ребенок и свой – кардинально разные вещи.
– Т-ты… С тобой всё в порядке? – оторвавшись от кроватки, в которой лежала наша малышка, спросил я.
– Да, не волнуйся. Всё не так страшно.
Не так страшно?
Я склонился над ней и поцеловал.
Её разрезали.
Почему она так спокойна? Это какая-то женская суперспособность? Я бы не улыбался, если бы со мной сделали всё то, что сделали с ней.
– Иди. – Амелия хохотнула, подталкивая меня в сторону. – Ей нужно увидеть папочку.
Папочку.
Голова закружилась, но я всё же медленно обошёл постель и остановился около кроватки.
Наша девочка такая крошечная. Это нормально? Её кожа розоватого оттенка, а ручки и ножки кажутся слишком хрупкими. Ей передались волосы её матери, которые позже могут завиться и стать больше похожими на мои. Маленькие губки слегка приоткрылись, и она выдохнула, ещё не зная, что каждое её движение всё больше наполняет мою жизнь смыслом.
Я наклонился, чтобы поднять её на руки, и увидел, как она сморщила носик. Секунду спустя её веки приоткрылись.
Я был значительно менее жесток, чем мои друзья. Я делал больно, но никогда не доходил до конца. Не убивал, пока Триада не забрала у меня моего отца. Ранее он всегда брал на себя грехи, которые предназначались нам обоим.
Поэтому, глядя в большие карие глаза с длинными тёмными ресницами, обрамляющими их, я был почти уверен, что папа окончательно вывел бы меня из бизнеса, увидев свою внучку. Чего бы ему это ни стоило. Чтобы однажды этой маленькой девочке не пришлось пережить то, что пережил я, держа на руках окровавленное и бездыханное тело родителя, до последнего защищающего своего ребёнка.
И всё же, вопреки моей неопытности, едва представив, что кто-то угрожает жизни этой девочки, я почувствовал, как во мне просыпается нечто намного хуже, чем Кристиан, когда Исполнитель берёт над ним верх.
Я никогда не испытывал такого желания уничтожать.
Кажется, то, что происходило внутри меня, отразилось на моём лице, так как вскоре послышалось:
– Сантьяго? С тобой всё в порядке?
Я оторвался от любования дочерью и отогнал неуместные для такого момента мысли, после чего посмотрел на жену.
Амелия стала выглядеть крайне обеспокоено из-за отсутствия словесной реакции с моей стороны, а это последнее, чего я желал ей после того, как она подарила нам счастье, за которое я не знал, как отблагодарить её.
Ничто на свете не будет равносильно тому, что она сделала для нас. Наша дочь – величайший из подарков.
– Не думаю, – произнёс Доминик за моей спиной. – Он замолчал больше чем на три минуты. Это не к добру.
Все пропустили по смешку, и я улыбнулся. Остатки нечеловеческих желаний испарились, когда я вновь опустил взгляд к дочери.
Она вела себя спокойно, чем напоминала свою мать, нежели меня. Что так сильно нравилось мне.
– Я… Я… – будто проглотив язык, пытался вымолвить я. Но не находил слов, чтобы описать, каким чудом я видел ребёнка, который был плодом любви, вынашиваемой мной на протяжении четырнадцати лет. – Она такая красивая. – Я обернулся к своим друзьям. Своей семье, частью которой долгое время себя не считал. – Просто посмотрите.
Хотя, наверное, они
