Сладкая месть под Рождество - Морган Элизабет
Но, черт возьми, мысль о том, что у нее еще одни несерьезные отношения с другим мужчиной, сводит меня с ума.
К тому же я сказал ей, что не делюсь. Что, может, у нас и не все серьезно, но мы больше ни с кем не встречаемся.
– Кто там? Пишет тебе сообщения? – Она молчит. – Слушай, я понимаю, мы договорились, что у нас все несерьезно, но…
Я не успеваю закончить.
– Черт, это Кэми. И Кэт.
– Твои подруги?
– Да.
Звучит как самая популярная отговорка в мире. Эбигейл поворачивает экран своего телефона ко мне, и я вижу двух девушек, которые улыбаются, стоя рядом в темном помещении. В одной из них я узнаю ее подругу Катрину.
– Они на концерте, и я должна была ехать с ними, но билеты были нереально дорогие, а я купила еще эти Джимми Чу, потому что впечатления временны, а туфли – это навсегда.
Она высовывает ногу из-под стола и поворачивает ее, демонстрируя мне туфлю светло-розового цвета с изящной застежкой и на высоком каблуке.
– Если честно, они того стоили, но Кэми и Кэт без конца шлют мне сообщения и донимают, потому что Кэми не считает инвестиции в обувь надежными.
Она закатывает глаза, и становится ясно, что это не какая-то выдуманная история. Эбигейл говорит правду.
И, пока она держит передо мной телефон, на экране появляется новое фото, на котором, как я полагаю, Кэми, показывающая в камеру средний палец. Затем выскакивает сообщение: «Хочу, чтобы ты была здесь, сучка», а следом: «Хотя бы тебе достанется крутой член сегодня».
– Это я крутой член? – интересуюсь я, откидываясь на спинку кресла.
– Что? – спрашивает она и поворачивает экран телефона к себе. – О боже… Чертова Кэм. Не обращай внимания. Пожалуйста, ради всего святого, не обращай внимания.
Она протягивает руку и опрокидывает в себя розовое вино, стоящее перед ней. Не виски.
Мне это тоже кажется интересным – выбор другого напитка.
– Где они? – спрашиваю я, делая глоток из своего бокала.
– В Мэдисон Сквер Гарден. – Мой интерес растет. – Я знаю, что это тупо, но бой-бэнд, от которого мы втроем фанатели еще со времен средней школы, до сих пор дает концерты. Так что, когда они приезжают в наш город, мы наряжаемся, делаем дурацкие плакаты, напиваемся в хлам и поем, пока не охрипнем. – Она морщится, будто ей стыдно признаваться в этом. – Но ощущения классные.
– А ты не там?
– Не-а. Туфли, помнишь?
– А ты хотела бы?
– Что?
– Ты хотела бы быть там? На этом концерте? – спрашиваю я, пытаясь прочесть ее мысли.
Она хочет пойти.
Но… по какой-то причине Эбигейл не желает признавать это.
– Да нет, мне и тут хорошо. Этот ресторан… просто роскошный. Я почти уверена, что видела на каком-то сайте фотку Дженнифер Энистон, которая ела здесь несколько недель назад. Это же мечта! – говорит она, и любой другой мужчина в этот момент откинулся бы на спинке кресла с чувством выполненного долга.
Но моя работа заключается в том, чтобы видеть людей насквозь.
Узнавать, что на самом деле они думают, когда говорят то, что, по их мнению, я хочу услышать.
Читать знаки до тех пор, пока не выясню правду.
– Ты хочешь быть там.
– Нет, – быстро отвечает Эбигейл. – Это же по-детски и глупо. Я знаю. Я рада быть здесь. А это просто постыдная традиция.
Что-то мелькает на ее лице, заставляя меня думать, не сказал ли ей кто-то эти слова. Что очаровательная традиция, которую они придумали с подругами, детская и глупая. Что она должна стыдиться ее.
– Пошли, – говорю я, вставая и протягивая ей руку.
– Что?
– Пошли, – повторяю я. Она в замешательстве смотрит на мою руку. Я бросаю взгляд на часы. – Пошли, Эбигейл. У них есть мои данные, они выставят мне счет. Поехали.
Сейчас семь часов, основное выступление начнется около восьми. У нас есть время, но нам еще нужно добираться через весь город.
Медленно, но все же она поднимает руку.
– Я не понимаю…
Я хватаю ее ладонь и тяну, пока она не встает, а после притягиваю в свои объятия.
– У меня ВИП-места в Мэдисон Сквер Гарден. Позвони своим девчонкам. Скажи им выйти на улицу. Мы встретимся с ними и пойдем на мои места. – Она очаровательно смущается. – Я отведу тебя на твой концерт, блонди.
Медленно на ее лице появляется легкая улыбка. Мне кажется, она пытается скрыть ее и не выдать своей радости, потому что все еще не уверена, что это не какая-то шутка.
Думаю, именно в этот момент я понимаю, что сделаю все что угодно, чтобы эта женщина была счастлива. Чтобы на ее лице светилась неприкрытая радость.
– Дэмиен, правда не нужно. Это ребячество…
– Если что-то доставляет тебе радость, это не может быть постыдным, – говорю я и смотрю на нее.
На ее лице появляется выражение, которое я не сразу считываю. Она ждет секунду, глядя на меня, и приближается. Я чувствую жар ее тела.
– А тебе что доставляет радость, Дэмиен? – спрашивает она тихим и нежным голосом.
– Прямо сейчас? Это стоит передо мной.
Она округляет глаза и смотрит на меня немного растерянно, и как же мне это, черт возьми, нравится.
Ее взгляд говорит о том, что я, вероятно, первый мужчина в жизни, который поставил ее на первое место.
И, может, у нас все не всерьез, может, мы просто хорошо проводим время, но каждая секунда, которую я провожу рядом с Эбигейл Келлер, заставляет меня думать, почему так.
* * *
Мы входим в здание Мэдисон Сквер Гарден и видим двух женщин у кассы. Они начинают кричать и прыгать.
Они обе надели футболки, которые выглядят так, будто они сами их сделали, чтобы выразить всю свою любовь к вокалисту группы. Та взлетела на пик популярности, по-моему, когда я был в колледже, а Эбби, должно быть, училась в средней школе в то время.
Немного странно думать о нашей разнице в возрасте под таким углом, и я предпочитаю не развивать эту мысль.
Но их наряды не так удивительны, как то, что происходит дальше.
Эбби отпускает мою руку, начинает кричать и бежит к своим подругам, и они втроем начинают смеяться, прыгать и обниматься.
То еще зрелище, и несколько билетеров глядят на них с любопытством.
Я не вмешиваюсь, чтобы посмотреть, сколько это будет продолжаться, потому что кажется, никакого конца не предвидится. Но когда она прыгает в своих невыносимо высоких и невыносимо сексуальных
