Прекрасный Грейвс - Л. Дж. Шэн
Теперь устройство, с помощью которого я с ним связывалась, покоится на дне Тихого океана, обрастая водорослями и покрываясь ржавчиной.
И вот я сижу здесь, в незнакомой семье, вдали от дома, чтобы отпраздновать мамин самый любимый праздник.
Возвращаюсь в реальность. Мы усаживаемся за стол. Он уставлен и пирогами с бататом, и пирогами с фруктами, а также вином и пивом.
– До обеда необходимо кое-как разжечь аппетит, – по теплой, изысканно оформленной комнате звонко переливается, подобно колокольчикам, смех Джеммы. Я отдаю предпочтение вину и осушаю первый бокал еще до того, как нарезают пироги. Дом безмолвно наливает мне еще один, окидывая меня встревоженным взглядом. Я должна держать себя в руках. Но стоит мне взглянуть в сторону Джо, как он пялится на меня с таким благоговением и замешательством, потягивая бутылку «Гиннесса».
Должно быть, воспоминания нахлынули и на него. Воспоминания о том, как я бросила его без всякой причины и исчезла с лица Земли.
Дом, Джемма и Брэд ведут между собой непринужденную беседу. Они обсуждают ужасные пробки, которые встретились по пути сюда, и то, как вообще можно провести Рождество в Дувре. Ну и, конечно же: «О, вы помните тот случай, когда дети миссис Пейвел подожгли дымоход у себя дома? Когда он загорелся, и потом оказалось, что все случилось лишь из-за того, что они испугались Санты?» Перестать вслушиваться в их разговор сейчас не составляет никакого труда.
Чем дольше я разглядываю Джо, тем больше убеждаюсь, что моя память не справилась с задачей передать его красоту. Он и близко не такой красавец, как Доминик, но меня тянет к нему сильнее. У него чересчур заостренный нос, слегка оттопыренные уши, изогнутые губы, всегда сложенные в слегка насмешливую ухмылку. Строение у него, как у какого-нибудь квотербэка. Мускулистый, крепкий, обласканный солнцем.
Поверить не могу, что мы встречаемся уже в третий раз. Это судьба. И мы даже не пытались сблизиться сами. Каждый раз, как мы пытаемся это сделать, что-то встает на пути.
Я так много хочу сказать ему, так много хочу спросить, объяснить, но сейчас не время для этого. И вряд ли когда-нибудь оно наступит.
Ремарка: нужно обо всем рассказать Дому. Срочно.
Черт. Как все запутано.
– Так чем занимаются твои родители, Эверлинн? – интересуется Джемма. Слова «учитель» и «владелец строительной компании» завертелись в голове, пока я глядела на Джо.
– Мой отец – налоговый инспектор. Он владеет собственной фирмой. А мама… у нее была картинная галерея.
Я затаила дыхание, надеясь, что они не заметят, как я заговорила о ней в прошедшем времени. Выставлять свою семейную трагедию на обсуждение – не самое приятное для меня занятие. И не на глазах у Джо. К счастью, Джемма и Брэд не зацикливаются на этом.
– Я дважды побывала в Сан-Франциско, и оба раза меня поразило, насколько там все в тумане. В общем, это не то, как человек представляет себе Золотой штат, – рассуждает Джемма.
Приветливо улыбаясь, я стараюсь сосредоточиться на разговоре, а для этого приходится противиться мыслям в голове, которые прямо вопят, что это ДЖО, и ДОМ БУДЕТ В БЕШЕНСТВЕ, так что ТЫ ДОЛЖНА ПОГОВОРИТЬ С НИМИ ОБОИМИ.
– О, да. Во всех прибрежных городах прохладно. С Сан-Диего та же фишка. Когда попадаешь в глубь штата, такое чувство, будто в ад заезжаешь. Вот до такой степени там жарко.
– Ага, прямо-таки чертовски жарко. – Дом постукивает меня по носу, ухмыляясь. – Ты ж у нас теперь а-ля англичанка в Нью-Йорке, так ведь?
Я выдавливаю из себя смешок, но все, чего я хочу, это чтобы вечер поскорее закончился, чтобы я могла наконец остаться наедине с Домом и ввести его в курс дела. Господи, какой бардак.
Вечер длится так долго, словно уже пролетели часы, дни, годы за этим столом. В какой-то момент я пытаюсь вспомнить хотя бы то, что происходило еще до входа в этот дом. Заскочив в душ и приведя себя в порядок к ужину, мы с Домом предаемся трапезе из семи блюд. Затем возле камина мы попиваем коктейли домашнего приготовления и приглашаем рождественских колядовщиков (Дом был прав: они и вправду классные). Потом мы все кутаемся в теплую одежду и идем смотреть на новогодний фейерверк в центре города. Мы идем пешком, и Дом держит меня за руку, чтобы я не поскользнулась на подтаявшем снегу. Джемма настаивает на том, чтобы сфотографировать нас с Домом в обнимку перед огромной рождественской елкой, поэтому слепит нас вспышкой фотоаппарата.
Несмотря на то что меня окружает столько народу, я еще никогда не чувствовала себя настолько одиноко. Интересно, чем сейчас заняты папа и Ренн? Они празднуют одни? Или они поехали к тете Мими?
Я удивляюсь тому, что у каждой семьи есть свои неотъемлемые черты. Свои уникальные традиции, локальные шутки, чудаковатости с самого рождения. В семье Лоусонов, например, принято быстренько закусывать перед Рождеством, вскрывать все подарки до полуночи, а к утру совместными усилиями собирать пазл из двух тысяч деталей. По всей видимости, семья Грейвсов предпочитает вместить в один день все существующие рождественские традиции, какие только известны человечеству.
Мы с Джо старательно игнорируем друг друга на протяжении всего нескончаемого процесса.
К тому времени, как мы возвращаемся домой, на часах уже почти полночь. Джемма что-то оживленно рассказывает, провожая нас в комнату, в которой Дом провел все свое детство. А комната у него чудесная: большая двуспальная кровать, кругом стены в голубых тонах, а на окне висят темно-синие полосатые шторы.
Не позволяю себе задуматься, как выглядит комната Джо.
Дом закрывает дверь, но лишь после того, как целует маму и желает ей спокойной ночи. Я сажусь на край его кровати и готовлюсь к самому неловкому разговору в моей жизни.
Очень забавная история. Ты вообще в курсе, кто твой брат? Да, единственный, что у тебя есть. Ну, оказалось, что мы раньше встречались/спали, и я была вроде как безумно влюблена в него.
Ну уж нет. Прежде чем я смогу озвучить все, нужно немного доработать рассказ.
Как только Дом начинает раздеваться и облачается в пижаму, я думаю, стоит ли вообще что-то рассказывать ему, не посоветовавшись сначала с Джо. Ведь это и его секрет тоже. Разжигать конфликты между братьями – последнее, чего мне хочется. Для меня это стала бы уже по счету вторая семья, которая распалась. Именно этот скрытый талант я не хотела обнаруживать в себе.
– Ну? О чем
