Невыносимый опекун - Бекки Чейз
Координация движений смазалась. Откинувшись назад, я сбила затылком органайзер. Ручки разлетелись по полу вперемешку со скрепками. Их тихое перестукивание осталось на периферии сознания — вся я была сконцентрирована на нарастающем жаре между ног.
Выпады становились все более резкими. Я со стоном вцепилась в края стола, пытаясь удержаться, но пальцы соскользнули с гладкой поверхности.
Стиснув мои лодыжки, Блейк закинул их себе на плечи и вонзился снова.
— Да! — застонала я, податливо прогнувшись.
И еще сильнее прижалась ягодицами, чувствуя, как с каждым пружинящим толчком напрягаются мышцы пресса.
Под новым углом проникновение стало глубже. Напористей. Жестче.
Блейк обострил эти ощущения, слегка надавив ладонью на живот — так, что я почти поплыла.
— Как же… хорошо…
Единый — почти животный — ритм, наше сбивчивое дыхание в унисон и влажные шлепки тел доводили до помешательства. До какой-то необъяснимой грани безумия, когда все мысли сводятся к примитивным желаниям.
Наши полуразмытые тени на стене заводили своим животным танцем. Взъерошенный Блейк со сползшими штанами, яростно вколачивающийся в меня, я с ногами на его плечах с торчащими в потолок шпильками — кончить хотелось от одного лишь вида.
Блейк продолжал всаживаться — резко и глубоко. То ускорялся, то намеренно останавливался — все еще во мне — вынуждая умолять.
— Пожалуйста… — выпрашивала я и льнула навстречу размеренным толчкам.
Дразня, он не давал мне кончить. То поочередно теребил соски через ткань бюстгальтера. И едва они твердели, убирал руку. То обводил клитор кончиком большого пальца. И распалив, прекращал. В этой бесконечной пытке я почти кричала. И выгибалась так, что сводило позвоночник.
— Еще, Блейк…
Неконтролируемой волной дрожи накатил оргазм, заглушая звуки. Я слышала лишь сдавленные стоны Блейка. И чувствовала, что он тоже близок к разрядке.
Тело все еще немного потряхивало, когда Блейк резко дернулся, с удвоенной силой вдавив меня в стол. И хрипло выдохнул:
— Малышка, я…
И попытался отстраниться, но так и не успел.
— Все в порядке, — я удержала его рядом, чуть согнув колени. — Я приму таблетку.
Мне нравилось это ощущение наполненности. И растерянное выражение лица Блейка — он выглядел виноватым.
— Все в порядке, — повторила я, медленно спустив ноги с его плеч.
Просунув ладонь под копчик, Блейк помог мне сесть. От рывка я качнулась, заваливаясь вперед, и весьма удачно наткнулась губами на его губы.
Грех было не продолжить. Мы целовались везде.
В кабинете. В лифте. На парковке. На заднем сиденье «Кадиллака». Снова в лифте.
Оказавшись в пентхаусе, Блейк стянул с меня безнадежно испорченную блузку и легонько прихватил зубами кожу на сгибе шеи.
Я ответно куснула его за мочку:
— Уложишь меня на барной стойке?
— Сегодня протестируем все поверхности.
Обещание будоражило, но звук входящего сообщения бесцеремонно вмешался в планы.
— Не бери, — заныла я, сбрасывая мятую юбку.
— Я быстро, — шлепнув меня по обнаженным ягодицам, Блейк провел пальцем по экрану.
Следом пискнул мой смартфон. Я потянулась за ним и обомлела от количества гневных смайликов от Джеки.
«Долли, какого черта?»
Прокрутив сообщение вверх, я замерла.
— Не может быть…
Одновременно со мной Блейк изменился в лице.
Не сговариваясь, мы синхронно развернули смартфоны друг к другу с одинаковым снимком из Сиднея. Тем самым, с парома, на котором я безуспешно пыталась поцеловать Блейка.
Новые сложности
Еще недавно я мечтала, чтобы эту фотографию увидели все. А теперь, когда наш недопоцелуй стал достоянием общественности, хотелось лишь одного — запустить смартфоном в стену.
Ну почему все так не вовремя? Как репортеры разнюхали? Откуда у них вообще этот снимок? И кто, черт возьми, следил за нами в Австралии?
Для ответа на последний вопрос не пришлось сопоставлять факты.
— Это Брук, — безапелляционно заявила я.
Только бывшая могла подложить свинью, не добившись от Блейка согласия. И если он вздумает ее защищать, я устрою такие разборки…
Закончить мысленную угрозу я не успела.
— Она могла бы, — в сосредоточенном взгляде Блейка не осталось и крошечной искры от игривого настроения — он преобразился за мгновение. — Но сейчас важно не то, кто кинул кость псам, а как предотвратить скандал. Уверен, к концу недели вся желтая пресса будет смаковать «инцест» и «совращение».
Я театрально застонала. Откуда вообще столько истерии со сводными?
— Мы же не кровные родственники. — Хоть футболку с принтом заказывай, чтоб отстали. — Ты и маму-то узнал, когда тебе было сколько? Десять?
— Двенадцать. Но это не отменяет факта, что ты несовершеннолетняя, а я — твой опекун. Пресса любит смаковать.
— Даже от Вуди Аллена отцепились, а он приемную дочь совратил, — довод был спорным, но я не собиралась сдаваться. — К тому же не припомню закона, запрещающего сексуальные отношения в двадцать.[1]
— Я знаю, что до суда не дойдет. Нам просто помотают нервы, — Блейк рывком потянул из-под воротничка галстук, словно тот его душил. — Но статьи могут помешать тендеру. И что самое опасное — слиянию.
— Нет, если для него выберут компанию Маклански.
Который судит о человеке по его достижениям и вряд ли обратит внимание на сомнительные упоминания в светской хронике.
— С одной стороны, акционерам понравился этот вариант, — поразмыслив, кивнул Блейк. — При слиянии с «Маклански Билдинг Компани» дивиденды практически не изменятся, а вот с крупной компанией пришлось бы торговаться, чтобы выбить нужный процент.
Я выдохнула с облегчением. Хоть где-то все складывалось удачно.
— Так шанс есть? — я царапнула ногтем его ремень, намекая, что было бы не плохо устроить и другое слияние.
Блейк не позволил отщелкнуть пряжку.
— С другой — они не любят спешку, — сильные руки обвились вокруг моей талии и ненавязчиво накрыли ягодицы. — А нам лучше не затягивать.
— Именно, — я поцеловала Блейка в подбородок, но продолжения не последовало.
По-прежнему обнимая меня, он рассуждал о возможности договориться с акционерами. Я слушала вполуха, в досаде осыпая Брук проклятиями. Эта блондинистая кенгуру все-таки умудрилась нам помешать. Даже с расстояния в десяток тысяч миль!
Мечтам о жаркой ночи тоже не суждено было осуществиться
