Так близко - Сильвия Дэй
Лифт плавно останавливается на первом этаже и открывает двери. Ты берешь меня за руку, и мы вместе идем к выходу. Ты замедляешь шаг, чтобы мы выглядели как настоящая парочка. Люди поворачивают головы и смотрят на нас. Как они могут пропустить такое зрелище? Ты такой высокий и фантастически красивый, а я иду на каблуках.
Ты излучаешь спокойствие и обжигающую сексуальность, и это придает тебе уверенность. Идти рядом с тобой – мучительная радость. По многим причинам.
Мы выходим на улицу, и ты отводишь меня в сторону от оживленного потока людей, спешащих пройти через автоматические двери.
– Сетаре, я задал тебе вопрос. Ответь же мне.
– Какая разница, что я вообще помню? Похоже, что в нашем браке уже нечего спасать. Что ты от меня хочешь? Помимо того, что я буду выгуливать твою коллекцию украшений? – У тебя напрягаются мышцы лица. Я озлобленно продолжаю: – Тебе не нужно мое присутствие. Ты не хочешь заниматься со мной любовью. Ты даже не хочешь спать со мной в одной спальне. Ты будешь трахать других женщин? Кстати, как тебе вообще это удавалось с моей гигантской фотографией на стене? Или весь смысл именно в этом? Тебе нравится, когда я наблюдаю за тобой? А женщин это не пугает? Думаю, нет. Ты настолько красивый, богатый и сексуальный, что они, наверное, были только рады потрахаться с тобой на Таймс-сквер.
Мы несколько секунд злобно молчим, а потом ты спрашиваешь:
– Ты закончила?
– А у меня тоже будут свободные отношения?
В твоих глазах вспыхивает пламя. Но все же ты сдерживаешься и не начинаешь кричать. То, что ты даже не отреагировал на мой вопрос про секс с другими мужчинами, говорит о многом. За исключением одного момента…
– Почему бы тебе тогда не подать на развод? Ты останешься с деньгами, компанией и всем остальным. Я хочу только покоя.
Я хочу уйти, но моментально вскрикиваю от боли, когда ты рывком возвращаешь меня на место, словно воспитываешь мелкого непослушного сорванца. И сразу же крепко обнимаешь. Твое крупное мускулистое тело излучает агрессию и ярость. И я с восторгом понимаю, что у тебя впечатляющая эрекция.
Твои губы, такие желанные и чувственные, находятся на расстоянии пары сантиметров от моего лба, когда ты страстно шепчешь:
– И это все, что тебе нужно?
В тебе чувствуется дикое и необузданное желание. А еще… непонятная, но явно беспокойная энергия.
Меня удивляет, что мой ответ для тебя так важен и ты напряженно его ждешь. Словно может быть такое, что я не желаю тебя столь же сильно, как очередного глотка воздуха.
– Я не знаю, что такое покой, Кейн. Но мне нужен только ты. И всегда был нужен.
– Сетаре. – Ты прижимаешь меня к себе, целуешь в лоб. Это простое действие успокаивает меня и снимает гнетущее напряжение. – Это все, что мне было нужно. Я всего лишь хотел услышать, что ты все еще хочешь меня.
– Казалось, что ты за что-то на меня злишься.
Оскалившись, ты отстраняешься.
– Ты приняла решение, после которого пропала на шесть лет. Ты чертовски права, я действительно злюсь.
Внутри меня все наконец-то согревается. На моем теле останутся синяки от твоих пальцев, но мне все равно. Я расслабляюсь, и в ответ твоя хватка ослабевает.
Твой голос смягчается.
– Я спал просто отвратительно, как и все остальное время без тебя. Если ты хочешь ребенка, то так тому и быть. Если не хочешь ходить на терапию – не ходи. У нас отдельные спальни, потому что я не мог расстаться с твоими вещами. Но и не мог видеть их каждый день, ведь это живое напоминание о тебе. – Обхватив мое лицо обеими руками, ты прижимаешься своим лбом к моему. – Мы поклялись друг другу в верности, и мы останемся верны нашим клятвам. Ты тоже. Черт возьми, это даже не обсуждается. В моей спальне никогда не было других женщин. И я даже не думал о разводе. Я ничего не упустил?
Ты большим пальцем поглаживаешь мою щеку, что очень успокаивает и расслабляет. Это явно случайная ласка, чисто инстинктивное движение.
– А если лучше и не знать, чем я занималась все эти шесть лет? – спрашиваю я. – А если я делала ужасные вещи?
– Мне все рано. Это ничего не изменит.
– А если я была проституткой? – продолжаю я и чувствую, как ты вздрагиваешь. – А если я торговала оружием или наркотиками? Грабила и убивала? Черт его знает…
– Какая разница? – вскрикиваешь ты. – Я же сказал, что для меня это не имеет значения. Ты жила под другим именем. Под именем Айви Йорк.
– Но Айви Йорк все еще живет глубоко внутри. Она не абстрактная сущность. Она существовала. И существует. Если ради твоей любви я должна стать идеальной, то между нами все кончено. – Я смотрю в сторону и вижу, что к нам подъезжает внедорожник. – Ты этого хочешь? Покончить со всем, чтобы обрести свободу?
– Ты не обязана быть идеальной, а я не хочу свободы. – Ты берешь меня за подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. – Ты уже подумала, что я тебя не хочу, а это значит, что я все испортил.
Взяв меня за руку, ты ведешь меня к машине.
Возле открытой дверцы уже стоит Витте и внимательно осматривает улицы. Куртка настолько хорошо подогнана под фигуру, что только самый опытный взгляд сможет рассмотреть оружие в наплечной кобуре.
Небо ярко-синее. Ослепительные солнечные лучи отражаются от высоких стеклянных стен, охватывающих железобетонный каркас башни. Этот день прекрасен, просто совершенен, и пускай он длится вечно.
Мое сердце трепещет, а дыхание учащенное и поверхностное. На мгновение ты стал самим собой. Я увидела настоящего тебя. Услышала. Почувствовала твое прикосновение.
Мне не нужен секс как таковой, мне нужна твоя нежность. Привязанность. Я сделаю все, чтобы удержать тебя. Что угодно.
– Если мы найдем кого-то, кому можно довериться, то я пойду, – говорю я, не в силах предложить что-то большее.
Возможно, тебе уже нечего дать, кроме своего тела и атрибутов успеха. Тяжелая утрата – это молот, уничтожающий личность, но в то же время позволяющий воссоздать ее заново. Никто и никогда не остается прежним. Неужели прежняя Лили настолько крепко вцепилась в твое сердце, что я никогда не смогу заполучить его? Возможно, я всегда буду источником боли, а она – приятным памятным источником радости.
Смогу ли я жить без твоей любви? Есть ли у меня выбор? Кроме тебя меня ничто
