Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон
– Да?
– Вычисли камеры, которые направлены на эти окна. Только подожди, пока я не выйду, – распоряжаюсь я.
Он колеблется, но все же кивает и уходит.
Я даю ему две минуты, чтобы покинуть здание. Две минуты, в течение которых в моей голове бушует война. Она вырывается на поверхность и растекается по полу, на котором я стою, вздуваясь, подобно мертвецу внизу.
Мое тело двигается на автопилоте. Я спускаюсь в больничную палату и роюсь в шкафу, собирая шторы, тряпки и все, что может воспламениться, а затем разбрасываю их по всему зданию. Потом беру спиртосодержащие жидкости и выливаю их на замусоренный пол. Пожары в больницах случаются чаще, чем многие полагают, и это место чертовски подходит для разрушений, которые я намерен произвести.
Собираю все простыни, которые нахожу в его квартире, связываю их в длинную веревку и откладываю ее в сторону.
Тяжело дыша, подхожу к тяжелому шкафу в кухне и вытряхиваю его содержимое. Подтаскиваю его к громадному окну, прислоняю к стеклу и делаю шаг назад.
Глубоко вдыхаю, собираю весь гнев в себе, трансформирую его в энергию и со всей силы бью ногой. Шкаф раскалывает стекло, и по стеклу расползается паутина трещин. Рыча, бью ногой еще раз, и шкаф с громким треском вываливается наружу.
В мою кожу врезаются крошечные осколки, но я почти не чувствую этого, как не замечаю и оглушительного грохота, с которым шкаф врезается в землю.
В этот момент я уже спускаюсь обратно на второй этаж, где лежит мертвый доктор. Надеваю перчатки и маску из его запасов. Запах бьет в нос и застилает глаза; N95[3] совершенно не помогает.
Натянув две пары перчаток, хватаю труп за воротник рубашки и тащу обратно в квартиру, где этот больной урод насиловал своих пациенток, пока те были без сознания.
Независимо от его внеклассных занятий, доктор явно помогал работорговцам, а значит, его смерть станет сигналом не только для Сообщества, но и для каждого барыги, имевшего несчастье ступить на его порог.
Они узнают, что это был Зейд.
От резкого запаха по моему желудку поднимается тошнота, грозя подобраться к горлу, пока я тащу труп к окну. Хватаю последнюю бутылку со спиртом и выливаю содержимое на него.
Задержав дыхание, беру веревку из простыней, обвязываю один конец вокруг его туловища под мышками, а другой – к раме кровати.
Потом выбрасываю труп из этого чертова окна. Ножки кровати скрежещут о цементный пол, она проезжает немного, а потом застревает.
Удовлетворенный проделанной работой, я снимаю перчатки и маску, достаю еще одну сигарет, и прикуриваю, глубоко вдыхая, и присаживаюсь на край кровати. Подношу зажигалку к одной из портьер на полу, ткань вспыхивает, огонь быстро распространяется дальше.
Я наслаждаюсь сигаретой, пока на моих глазах пламенем оживает мой гнев.
В моем мозгу одновременно и громко, и тихо – он наполнен белым шумом, заглушающим любые связные мысли. Я чувствую все и ничего одновременно, и никогда еще я не был так опасен.
Никогда не был более смертоносным.
Смеюсь и наслаждаюсь, наблюдая за тем, как горит это место. Здесь произошло столько ужасных вещей. Столько жертв – столько женщин и детей привозили сюда, чтобы починить, а потом увезти куда-нибудь и сломать заново.
Медленно я поднимаюсь и выбираюсь из комнаты. Мое тело физически ощущает жар, на лбу и шее выступают бисеринки пота. Мои легкие заполняет дым, а пламя обжигает кожу.
Но я ни черта не чувствую.
Выйдя из здания, я вдыхаю свежий воздух и натыкаюсь взглядом на взбешенного Джея. Я несколько раз откашливаюсь и делаю еще одну затяжку сигаретой.
– Серьезно, чувак? Ты дымишь, пока сжигаешь здание? Ты только что вдохнул буквально тонну дыма.
Не обращая на него внимания, иду к задней стене, где на веревке висит труп. Дым лижет края окна, а простыни уже начинают обгорать, но я специально оставил их сухими.
Подношу сигарету к губам и делаю последнюю затяжку, после чего бросаю окурок в доктора, и его тело мгновенно воспламеняется.
Улыбаюсь. Между моими оскаленными зубами вьется дым.
Так-то лучше.
Маяк, который должен оповестить всех ублюдков на моем пути о том, что их ждет дальше, – зверь, который нашел себе дом в огне, – зажегся.
Это пламя погаснет, да, но то, что в аду, будет гореть вечно.
Увидимся там, ублюдок.
Удовлетворенный, поворачиваюсь спиной к ожившему аду, который я породил, и ухожу.
Я сказал своей мышке, что больше не буду мусорить, но что-то мне подсказывает, что она не стала бы возражать в этот раз.
Ноябрь 2021
Она, мать ее, подставила меня. Черт, мне даже писать сейчас сложно, потому что меня трясет.
У меня все получалось. Франческа преследовала меня и долго не могла меня найти. А когда нашла, я узнала, что на перезарядку арбалета требуется всего несколько секунд.
Семнадцать, если точнее.
Я действовала с умом. Рассчитала, как быстро смогу пробежать, чтобы спрятаться. Я уворачивалась от ее стрел, так что действительно могла убежать. Я ТАК ХОРОШО СПРАВЛЯЛАСЬ.
А потом эта чертова сука Сидни вылезла из-за дерева. Она поджидала меня.
И поставила мне подножку. ПОДНОЖКУ! Будто мы дети на детской площадке.
Кто, черт побери, так делает?
Я грохнулась своим чертовым носом в землю, и две секунды спустя в мою ногу вонзилась стрела. К счастью, они пользуются пластиковыми на тренировках, но это мало что меняет.
Особенно если учесть, что в сравнении с наказанием за провал стрела покажется мне детской шалостью.
Глава 12. Алмаз
– Каково это – быть неудачницей? – шепчет голос позади меня.
От этого голоса по моей спине мгновенно пробегают мурашки. Я оборачиваюсь, и ее лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего, заставляя меня отшатнуться назад. Мой кулак сжимается, мне так и хочется послать его в этот чертов нос.
Я как раз собиралась расстегнуть джинсы и взглянуть на свою рану, когда она подкралась ко мне.
– Что, черт возьми, с тобой не так? – шиплю я.
А она просто стоит и смотрит на меня своими широко раскрытыми темными глазами, с той самой улыбкой, застывшей на ее жутком, мать ее, лице.
Я сглатываю, расстроенная и чертовски удивленная.
– Думаю, лучше спросить, что со мной вообще так, – отвечает она и хихикает.
Она приподнимается на носочках, ее глаза скользят по моему израненному телу.
Франческа водила нас вглубь леса – на тренировку выбраковки. Она и ее люди стреляли в
