Разрушенный - Лорен Ашер
— Конечно, она может поговорить со мной. Она всегда хочет поговорить со мной. Она не уходит, сколько бы раз я ее ни просил. — Пробормотал Джакс.
— Не обращай на него внимания. Он говорит глупости, когда пьян. — Лиам садится на пассажирское сиденье, бросая на Джакса взгляд, который говорит мне, что он хочет, чтобы его друг заткнулся и пошел спать.
— Трезвые слова, честные мысли. — Джакс смеется.
— Нет, придурок. Пьяные слова, трезвые мысли. — Поправляет его Софи.
— А, понял. Значит ли это, что я могу сказать Елене, что считаю ее красивой?
Софи откидывает голову назад на подголовник и смеется.
— Конечно, давай. Наконец-то, вечер становится интересным. Почему бы тебе не рассказать нам, что ты действительно чувствуешь?
— Не поощряй его. — Ворчит Лиам.
— Елена такая красивая, что на нее больно смотреть. — От слов Джакса в моем желудке поселяется устойчивый гул, как будто я выпила двухлитровую бутылку газировки меньше чем за две минуты. Я серьезно не в себе.
— Тогда почему ты рядом с ней угрюмый придурок? — Софи насмехается над ним.
— Потому что я могу быть таким.
Лиам застонал.
— Это плохая причина.
— Ладно. Потому что у меня нет выбора. — Он фыркнул.
— Это еще худшая причина. Ты не понимаешь сути. — Софи постукивает Джакса по виску.
Лиам поворачивает свое тело вокруг сиденья и улыбается Софи.
— Наверное, потому что он выпил достаточно, чтобы убить большинство клеток своего мозга.
Софи сжимает руки вместе.
— Он должен был сделать ей комплимент, а потом извиниться.
— Ты не можешь заставить Джакса делать то, чего он не хочет. Это то, что делает его… ну… таким Джаксом. — Лиам смотрит на своего друга.
И вот тут-то и кроется моя самая большая дилемма. Я хочу знать, что заставляет Джакса чувствовать, что он не заслуживает ничего хорошего в своей жизни.
Я хочу знать о человеке, который прячется за дрянными новостными статьями и бездумным сексом. О человеке, который шепчет себе, что он недостаточно хорош.
Я хочу узнать о нем больше, и я не уверена, хватит ли у меня самообладания, чтобы удержать себя от попыток.
Как только Джакс просыпается, я оказываюсь в его пространстве. Он выглядит настолько свежим, насколько можно ожидать после того, как накануне вечером он напился до оцепенения. Я бы не удивилась, если бы его кожа была на вкус как его драгоценная бутылка Джека. Представив, как я делаю это с ним, я сдерживаю стон. Я засунула эту мысль в самый темный угол своего сознания, надеясь, что она никогда не увидит свет.
Я поднимаюсь с дивана и иду за ним в нашу маленькую кухню.
— Нам нужно поговорить о прошлой ночи.
— Я прошу очень немногого в жизни. Первое — чтобы никто не беспокоил меня до утреннего чая. И второе — чтобы никто не беспокоил меня после утреннего чая.
— Джакс… — Я предупреждаю.
— Ладно. Мне нечего сказать. У меня голова болит до такой степени, что хочется умереть, так что, пожалуйста, прибереги свою речь до того момента, когда я почувствую, что могу стоять прямо без того, чтобы мир кружился.
— Как насчет того, чтобы я помогла тебе. Начни со слов «Мне жаль, Елена» и продолжай в том же духе.
Он смотрит на меня, пока включает свой электрический чайник.
— Ты злишься, потому что я выпил?
— Да. — Слова выходят с шипением. — Что, если бы Лиама не было рядом, чтобы помочь мне? Что, если бы случайный человек снял видео и выложил его в интернет? Я провела большую половину этого утра, прочесывая интернет, чтобы убедиться, что никто не написал о тебе ничего плохого. Ты сказал мне, что постараешься стать лучше, и я хочу тебе верить, но потом ты делаешь такие вещи, которые заставляют меня сомневаться в том, насколько серьезно ты относишься к своей карьере! — мой акцент становится все тяжелее, так как я все больше расстраиваюсь.
Его налитые кровью глаза переходят с чайника на мое лицо.
— Ты поверишь мне, если я скажу, что не хотел так разозлиться?
— Почему ты можешь злиться? Это же ты меня поцеловал! И напился! Я должна быть в бешенстве.
Он покачал головой и поморщился.
— Разозлился — значит напился. Господи, я слишком много выпил.
— А как же поцелуй? Ты больше не можешь этого делать.
— Поцелуй? — его брови сходятся вместе.
Мое сердце ныряет куда-то в желудок. Я не ожидала, что он не помнит. По какой-то причине его амнезия кажется мне еще одной формой отказа.
Позвольте мне ввести еще один слой лажи между нами.
— Мы целовались? — он произносит эти слова хриплым шепотом. Его взгляд падает на мое лицо, прежде чем закрыться.
Я смотрю на него, пытаясь сохранить спокойствие. Мне требуется все, чтобы не уйти в свою комнату и не зализывать раны наедине. Некоторые вещи имеют приоритет, например, преподать ему урок.
— Все, что случилось прошлой ночью, больше не повторится.
Он проводит рукой по волосам.
— Черт. Прости, что поцеловал тебя. Я не должен был этого делать.
— Я больше не буду об этом говорить. Я собираюсь притвориться, что этого никогда не было, раз ты уже это сделал. — Хорошо, я звучала немного горько. — Я говорю о том, что ты напился и вышел из-под контроля.
Он бросает прихлебывать чай, чтобы уделить мне все свое внимание.
— Черт. Прости. Я не пил так со времен перерыва, и, очевидно, мой организм не согласился.
Мой гнев возвращается, как волна, неконтролируемая, когда он проносится через меня.
— Этого извинения было бы достаточно, если бы я не просила тебя снова и снова бросить пить. Я думала, что вечеринка в номере люкс была твоим последним «ура», но, очевидно, я ошибалась. Я не могу помочь тому, кто хочет разрушить свою чертову жизнь. И не то чтобы тебя это волновало, но на кону не только твоя карьера, но и моя. Ты когда-нибудь задумывался о том, как твоя репутация влияет на мою? Это несправедливо, что ты тащишь меня за собой, потому что у тебя комплекс превосходства и желание убить все свои функционирующие клетки мозга до тридцати лет.
Джакс подошел ко мне, встав нога к ноге. Наша близость напоминает мне о прошлой ночи. Его губы на моей коже, его поцелуи, облизывание, покусывание. Я подавляю дрожь при этом воспоминании. Я бы скорее почувствовала гнев, чем влечение.
Он смотрит в мои глаза, прежде чем закрыть свои.
— Мне искренне жаль, что я сделал именно то, что обещал не делать. Мне
