Отныне и навсегда - Роуэн Коулман
– Но винтажной одежды у меня полно. Китти, если захочешь, могу занести тебе в отель пару платьев после работы.
– Серьезно? – Глаза Китти распахиваются шире. – Было бы здорово. Спасибо, Вита!
– С мужской одеждой я помочь не смогу, – говорю я Бену, – но, думаю, классический смокинг найти не так уж трудно.
– Вита, идем с нами, пожалуйста, – просит Китти. – Совсем ненадолго, ровно настолько, чтобы я могла заглянуть и решить, совершаю ли я ужасную ошибку. Бену очень нужен кто-нибудь, с кем не нужно поддерживать светскую беседу. У вас вроде нет такой проблемы. – На этих словах Бен слегка краснеет. – И хочешь верь, хочешь нет, но Бен при желании может выглядеть весьма презентабельно.
Не так сложно найти предлог, чтобы сказать «нет», например шумный зал, полный незнакомцев. Но проблема заключается в том, что причины, по которым я должна отказаться от приглашения, это те же причины, по которым я хочу его принять. Мысль о том, чтобы приодеться, провести время с Беном без разговоров о картинах и чудесах и, возможно, даже потанцевать, слишком притягательна. Может быть, во мне и осталось что-то от мадам Бьянки.
И все же, чем больше времени я провожу с Беном, скрывая, кто я такая, тем опаснее становится эта игра.
– Я не могу… – начинаю я.
– Да ладно тебе, давай поживем на полную катушку, – ласково улыбается Бен, и все мое и без того хрупкое сопротивление рассыпается на осколки.
– Давненько я не носила перья в волосах, – говорю я.
– Да! – Китти подпрыгивает и хлопает в ладоши. – Какие у тебя есть платья? Это странно, но мне очень понравился ботан, с которым я только что познакомилась, и я не хотела бы одеться безвкусно.
– Не переживай, – отвечаю я. – В двадцатых не было такого понятия, как «безвкусно».
Глава тридцать первая
Вита заходит в мой гостиничный номер с охапкой платьев и кидает их на кровать, где они рассыпаются каскадом красок и скользкого, блестящего материала. Есть что-то странно интимное в том, что она в моей спальне. Мозгами я понимаю, что она здесь не за этим, но все равно нервничаю, как подросток.
– Ого, – Китти выходит из ванной и направляется к радуге из тканей на кровати. – Откуда у тебя столько винтажных вечерних платьев?
– Долгая история, но в общем-то я их унаследовала, въехав в дом двоюродной бабушки, – объясняет Вита. – Вещи остались, а выкидывать их рука не поднялась.
Она проводит пальцами по подолу мягкого платья цвета листвы.
– Они потрясающие! – восторженно восклицает Китти. – Но какое мне примерить?
– Мне кажется, ты будешь прекрасно смотреться в этом. – Вита берет в руки небесно-голубое платье под цвет глаз сестры, искусно украшенное бисером. Китти восторженно хлопает в ладоши и хихикает. Девчачья сторона, скрытая в глубинах, пузырится от счастья. Я вдруг радуюсь тому, что согласился пойти на вечеринку.
– Какое красивое! – Китти принимает платье и прижимает его к себе.
– Еще есть вот это, – Вита вытряхивает туфли из пакета на пол. – Они все тридцать восьмого размера.
– Как и у меня, – радостно говорит Китти и выуживает пару серебристых туфель. – Прямо Рождество! Я пойду к себе собираться, стучите, как закончите с тем, чем вы тут будете заниматься.
– Оу, – говорю я, когда Китти вылетает из комнаты, на прощание театрально подмигнув. Вита остается стоять рядом со мной в своих коричневых брюках в клетку и кремовом топе, волосы перекинуты через плечо. – Я думал, вы вместе пойдете переодеваться и краситься – вы же, ну, обе женщины.
– По-моему, твоя сестра неприкрыто пытается нас свести, – говорит Вита с улыбкой.
Я понятия не имею, что на это ответить и куда смотреть. Я хладнокровный, взрослый мужчина, который умеет внятно формулировать свои мысли, но сейчас это все куда-то пропало.
– Нравится мне это в Китти, – произносит Вита в наступившей тишине. – Она тебя очень любит.
– И я люблю ее, – признаюсь я, и вся сила этого чувства комом встает в горле. Когда-то не будет меня и Китти, не будет меня и Виты… и просто меня. Значит, мне надо действовать, опираясь на свои чувства к ней, или, наоборот, не стоит?
Вита бросает взгляд на платья и хмурится:
– Может, мне лучше не вставать между вами. Я могу пойти домой и не мешать.
– Пожалуйста, останься, – тут же говорю я, делаю шаг к ней и останавливаю себя. – Я очень хочу пойти с тобой на вечеринку. Ты прекрасно выглядишь.
– Я еще даже платье не надела! – говорит Вита.
– Ты и без него озаряешь всю комнату, – отвечаю я. – И я знаю, что это самая глупая вещь, которую мужчина когда-либо говорил женщине, но это все, что сейчас пришло мне на ум. Вита, пожалуйста, идем с нами. В конце концов, я даже не был на собственном выпускном.
– Тебе же вроде было все равно? – улыбается Вита.
– Я просто эмоционально шантажирую тебя всем подряд в надежде, что ты останешься, – признаюсь я. – Получается не очень.
– Я останусь, – говорит она, касаясь моей щеки кончиками пальцев.
Легкое прикосновение длится меньше секунды, но успевает послать по моему телу электрический разряд, от которого у меня перехватывает дыхание.
– Знаешь, – говорю я, решив, что кое-какое пространство и закрытая дверь между нами сейчас – это разумное решение, – ты иди в ванную комнату, она огромная и роскошная, с зеркалами с подсветкой и все такое. А мне надо всего лишь надеть костюм и бабочку, и, пока ты будешь переодеваться, я посмотрю телевизор.
– Какое мне выбрать? – спрашивает Вита, глядя на платья.
У меня появляется повод лишний раз посмотреть на нее, отмечая, как темные волосы обрамляют лицо цвета слоновой кости, глаза вмещают в себя всю вселенную, а плавные изгибы от груди до бедер напоминают излучину реки. Я смотрю на беспорядок цветов и вспоминаю Прекрасную Ферроньеру.
– В моде я совсем не разбираюсь, – отвечаю я. – Но как насчет вот этого?
Я достаю платье цвета жженого апельсина; дробленый бархат украшен темным, рубиново-красным бисером.
– Соглашусь, – говорит она, забирая платье из моих рук и прикладывая к себе. – Добавлю аксессуаров и пойдет. Спасибо, Бен.
– Тебе спасибо, – отвечаю я. Жду, пока она закроет за собой дверь в ванную, а затем беру из мини-бара два готовых джин-тоника и опустошаю их один за другим.
* * *
По моим подсчетам, с тех пор как мы вышли из отеля, я сказал слова три, не больше. К счастью, за всех четверых говорит Китти. С большим
