Грешный ангел - Брук Лин
Филипп ведёт меня к дому. Мы поднимаемся на нужный этаж, проходим к двери, а я понимаю, что не хочу. Я не готова. Боюсь увидеть в этой квартире что-то, что принадлежит другой.
Он открывает замок, впускает меня первую войти. Я с трудом заставляю себя это сделать. Прохожу вперёд, осматриваюсь. И понимаю, что эта квартира уже обустроена и обжита. Квартира, в которой я должна была быть хозяйкой, Филипп сделал хозяйкой другую. Хозяйкой не только этой квартиры, но и своего сердца. И мне становится очень плохо. Я чувствую себя унижено и раздавлено.
– Красиво, – произношу, остановившись посреди гостиной. – У неё хороший вкус.
– Аврора, умоляю, хватит!
– Нет, Филипп, не хватит. Зачем ты меня сюда привёл? – я смотрю на него, а глаза наполняются слезами. – Чтобы что?
– Чтобы мы провели время наедине.
– За полгода ни разу у тебя не возникало такого желания, – взрываюсь я. – Здесь даже стоит аромат её парфюма! Издеваешься надо мной?!
Я разворачиваюсь, чтобы уйти отсюда. Мне претит это место. Я не хочу находиться здесь. Но Филипп не даёт мне уйти. Ловит меня в коридоре и загораживает мне выход. Смотрит на меня серьёзным взглядом.
– Её больше нет в моей жизни. Я не вижусь и не общаюсь с ней. Всё. Только я и ты. Прекрати пихать её везде. Это не приносит мне никакого удовольствия.
– До этого сколько ты пихал её в наши отношения? Где я вообще была? Да нигде. Я была никем, ничтожеством! Мне тоже это не приносит никакого удовольствия! – срываюсь на крик, и с глаз вырываются слёзы.
Не выдержав, я начинаю плакать, а Филипп обнимает меня.
– Всё в прошлом, – целует меня в губы. – Теперь я с тобой. Ты рядом. Между нами никого, – говорит сквозь поцелуй.
Но ни его слова, ни его поцелуи не приносят мне успокоения. Я не чувствую искренности. Он звучит наигранно, его действия все на автомате.
– Я хочу тебя, – оторвавшись от моих губ, признаётся он и задирает мне платье. – Очень хочу.
Вот в это верю. Кажется, это единственное, чего он хочет – секса. Его действия чёрствые, грубые. Моё тело натягивается в тонкую струну, превращается в оголённый нерв от его прикосновений. Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он настойчиво прижимает меня к стене.
– Филипп, остановись, – прошу его. – Я не в том состоянии.
– Продолжай, – зацеловывает моё лицо. – Мне нравится, как ты играешь в недотрогу.
– Я не играю, – взвываю я.
Но он не слышит меня. Его пальцы отодвигают трусы и касаются моей плоти. Это вызывает во мне рвотный рефлекс, но Филипп не замечает этого. Он поглощён своим возбуждением и не видит ничего. И чем больше я умоляю его остановиться и не трогать меня, тем настойчивее и возбуждённее он становится.
Я стараюсь расслабиться, поддаться ему, получить удовольствие. Убедить себя, что всё хорошо. Но ничего не выходит. Он ласкает меня, а от этих ласк я не получаю никакого удовольствия. По мне будто наждачкой проходятся.
– Давай остановимся немного, любимый, – прошу его уже мягче, лишь бы всё прекратилось. – Позволь сходить в душ.
– Нет. Хочу трахнуть тебя грязную, – рычит мне в ответ и опускается губами к груди, опускает платье и бюстгалтер и безжалостно вгрызается зубами в сосок.
Я вскрикиваю от ужасной боли. Умоляю его прекратить это. Но он будто не слышит меня.
– Правильно, кричи, шлюшка моя, – произносит он и делает ещё больнее.
Не знаю, в какие игры они играют с Раей, и что им нравится. Но мне от всего произошедшего хочется скорее сбежать и спрятаться. Потерять сознание или умереть, но лишь бы не испытывать всё это на себе. Всё так грязно, грубо, ужасно. И теперь, когда я знаю, как хорошо может быть рядом с мужчиной, мне становится ещё хуже.
Филипп терзает моё тело. На мои просьбы никак не реагирует. Я понимаю, что всё закончится только тогда, он получит своё, и закрываю глаза. Мыслями улетаю на остров, к Симону. Стараюсь убедить свой рассудок, что моё тело сейчас в его руках. Стараюсь получать удовольствие от происходящего, чтобы легче пережить всё. Но как бы я не старалась обмануть себя, факт остаётся фактом – Филипп не Симон. И всё происходящее ломает и уничтожает меня.
Глава 15
Я стою перед зеркалом. Смотрю в свои глаза, наполненные слезами, и сгораю от ненависти к себе. Мне хочется выть от бессилия и злости. Но вместо этого я вынуждена краситься и укладывать волосы.
Сегодня вечером нас с Филиппом пригласили в ресторан на день рождения его друга. Меньше всего я хочу идти туда и быть рядом с этим человеком, но его грубый тон с утра ясно дал понять, что мой отказ послужит причиной большого конфликта. А я меньше всего хочу провоцировать его. Чем он злее, тем мне больнее.
Я нервно расчёсываю волосы. Руки трясутся и хочется разрыдаться. Я устала. Не хочу притворяться. Не хочу играть на публику, будто я счастлива и любима. Ведь всё с точностью да наоборот.
Случившаяся в квартире Филиппа ситуация месяц назад навсегда перечеркнула во мне надежду, что у нас с ним может быть светлое будущее. Теперь любое его прикосновение ломает меня изнутри. Секс с ним – самая настоящая мука. И даже его взгляды теперь кажутся насилием для меня. И это всё сводит с ума мой разум. Мне кажется, что я на грани срыва. Хочется исчезнуть. Порой, переходя дорогу, я мечтаю, чтобы меня переехал автомобиль на всей скорости. Но чуда не случается. Я продолжаю просыпаться каждое утро, вижу себя в зеркале и продолжаю свою никчёмную жизнь. Всё то, что было на острове стало для меня будто бы сном. Все мысли, мечты, амбиции – всё осталось там и меня больше не касалось.
– Зачем ты себя мучаешь, Аврора? – спрашивает Сара, заметив моё состояние. – Не хочешь идти, не иди. Пусть Филипп один едет на это день рождения.
– Всё нормально, Сар, – отмахиваюсь от неё.
Не хочу ничего говорить и обсуждать. А смысл? Ничего ведь не изменится. Я чувствую себя загнанным кроликом, который знает, что нет шанса на спасение.
– Да где нормально? Меня бесит, что ты ведёшь себя, как дура! Что ты в нём нашла, что вцепилась в него, как в последний шанс?
Сара выходит из себя. Психует, жестикулируя руками. А я застываю, смотрю на сестру через зеркало
