Палач и Дрозд - Бринн Уивер
Долго шарит по его карманам. Бросает взгляд на раздувшуюся шею и, издав негромкий ликующий возглас, вытаскивает мой клинок, а затем дергает за серебряную цепочку. Та шумно лопается. Одарив меня очередной улыбкой, Роуэн выпрямляется в полный рост и демонстрирует лежащий на ладони ключ.
– Иди помойся. Я найду тебе одежду. А потом спалим эту лачугу дотла!
Отперев дверь клетки, он протягивает мне руку.
– Ну же! Устроим барбекю? Что скажешь?
Кто умеет веселиться…
Роуэн
Прядильщик, значит…
Я сижу за одним столом с Прядильщиком. Охренеть!
Точнее, с Прядильщицей. Охренительно красивой!
У девушки напротив черные волосы и огромные зеленые глаза, а еще веснушки на щеках и покрасневшем носу. Откашлявшись, она делает большой глоток пива, хмуро глядит на свой стакан и отодвигает его в сторону.
– Ты простудилась, – делаю я очевидный вывод.
Слоан настороженно смотрит на меня и обводит внимательным взглядом закусочную. Она заметно нервничает.
Не зря, учитывая обстоятельства.
– Три дня в клетке не прошли даром. Слава богу, хоть вода была… – Она достает салфетку из коробки на столе и шумно сморкается. Перехватив мой взгляд, снова отворачивается. – Спасибо, что выпустил.
Пожав плечами, я поднимаю бокал с пивом, глядя, как она внимательно следит за официанткой, которая несет заказ для других посетителей. Когда мы вошли в закусочную, Слоан сразу показала на столик в самой середине зала. Теперь я понимаю, чем он ей приглянулся. Отсюда видно и центральные двери, и служебный выход, и коридор, ведущий в кухню.
Она всегда такая дерганая или испортила нервы за несколько дней, проведенных в клетке Бриско?
Или, может, это я вызываю у нее страх?
Если так, то умная девочка.
Я неотрывно рассматриваю свою спутницу, нагло пользуясь тем, что она смотрит в сторону. Слоан перекидывает влажные волосы через плечо, и взгляд невольно сползает к ее груди – уже не в первый раз с тех пор, как она вышла из ванной Бриско в футболке с логотипом «Пинк Флойд» и без лифчика.
С торчащими сосками!
Эта мысль бьется в мозгах церковным колоколом.
Фигура у девушки гибкая и подтянутая, даже убогие тряпки, вытащенные из шкафа Альберта Бриско, сели на нее отлично. Слишком длинные штанины мешковатых джинсов она закатала до щиколоток, в шлевки на широкой талии продела импровизированный пояс из двух красных платков, а футболку завязала узлом, оголив живот с проколотым пупком, который виден мне всякий раз, когда она с измученным вздохом откидывается на спинку стула.
А под футболкой торчат соски!
Надо собраться с мыслями. Передо мной Прядильщик, черт побери. Если она заметит, что я пялюсь ей на грудь, то вырежет мне глаза и нанижет их на леску прежде, чем я успею моргнуть.
Слоан ведет плечами, отчего в мозгах еще громче начинает стучать мантра про торчащие соски. Она щупает сустав и чуть заметно кривится от боли. Поймав на себе мой взгляд, хмуро отвечает на невысказанный вопрос, продолжая массировать плечо:
– Он пнул меня ногой. Когда я падала, то ударилась о решетку.
Я невольно сжимаю под столом кулаки, чувствуя неожиданный прилив злости.
– Ублюдок!
– Ну, перед этим я воткнула нож ему в шею, так что беднягу можно понять. – Слоан опускает руку и фыркает, сморщив нос. Вид у нее чертовски милый. – Он успел запереть дверь клетки и даже посмеялся напоследок.
Подходит официантка с двумя порциями ребрышек и картошкой фри. Слоан жадно смотрит на еду. Когда перед ней ставят тарелку, она улыбается, и на щеке проступает маленькая ямочка.
Мы благодарим официантку. Та не спешит отходить, и Слоан вынуждена сказать, что нам больше ничего не требуется. Когда девушка уходит, Слоан хмыкает, и ямочка становится глубже.
– Только не говори, что такое происходит слишком часто и ты давно привык. Иначе я обижусь.
– Ты о чем?..
Слоан указывает взглядом на официантку. Я поворачиваюсь и вижу, что девушка стоит вполоборота и приветливо мне улыбается.
– Ого, и впрямь не замечаешь. Обалдеть! – Слоан качает головой и берется за исходящее паром ребрышко. – Что ж, не пугайся, красавчик. Я не ела целых три дня, желудок сам себя переварил уже не раз, так что мне не до приличий.
Я ничего не говорю, завороженный видом белых зубов, вгрызшихся в дымящееся мясо. В уголке губ выступает капля соуса, Слоан слизывает ее – и я готов сдохнуть на месте.
– Итак…
Приходится кашлянуть, чтобы голос не хрипел. Слоан вопросительно сводит брови, откусывая еще кусочек мяса.
– Значит, Дрозд? – спрашиваю я.
– М-м?
Засунув кончик ребрышка в рот, она обсасывает мясо с косточки, держа ее испачканными в соусе пальцами. Щеки втягиваются – и член немедленно упирается в ширинку.
Только представить, на что способны эти прелестные губы…
Жадно глотнув пиво, я опускаю взгляд в тарелку.
– Я про прозвище. – Надо есть, чтобы отвлечься от некоторых частей тела, настойчиво требующих внимания. – Тебе очень подходит образ черной птички. Незаметная, чуть что – упорхнула, и песня опять-таки… Ты выучила ее в детстве, да? Я слышал, как ты пела в клетке.
Слоан, на мгновение прекратив жевать, задумчиво проводит большим пальцем по нижней губе. Она впервые смотрит мне в глаза, буквально ввинчиваясь взглядом в голову.
– Дрозд – это лично для меня, – говорит она. – А для всех остальных – Прядильщик.
Глаза у нее темнеют, и всего за мгновение она превращается из сексуальной хищной красавицы с текущим носом в злобную и начисто лишенную чувств убийцу с железной волей.
Я киваю.
– Понял.
Возможно, я единственный человек на белом свете, который способен ее понять.
Слоан не сводит с меня застывшего взгляда.
– Что ты задумал, красавчик?
– В смысле?
– Давай не будем со мной играть? Ты появляешься в доме этого ублюдка, выпускаешь меня из клетки, помогаешь зачистить следы и угощаешь ребрышками. При этом я ничегошеньки о тебе не знаю. Так в чем дело? Зачем ты приходил к Бриско?
Я пожимаю плечами.
– Хотел отрубить этому ублюдку руки с ногами и насладиться криками.
– Почему именно ему, а не кому-то другому? Мы далеко от Бостона. Думаю, на тамошних улицах хватает всяких уродов, и нет нужды ехать на другой конец страны.
В воздухе сгущается тягостное молчание. Мы оба замираем, держа в руках ребрышки. Я лукаво ухмыляюсь, а у Слоан вытягивается лицо.
– Ты ЗНАЕШЬ, кто я такой.
– Ч-черт!
– Определенно знаешь. И слышала, что я люблю охотиться на родной территории. Давно от меня фанатеешь?
– Господи, заткнись!
Я хохочу. Слоан прикладывает ко лбу тыльную сторону ладони, в которой до сих пор зажата косточка.
– И
