Кровавый рассвет (ЛП) - Харпер Гвендолин

— Осторожнее, головой ударишься, — сказал ей Букер, направляя джип на основную дорогу.

Кейтлин почти не заметила, как подпрыгнул джип, полностью сосредоточившись на Николь.

— Как ты выбралась из Атланты?

Николь подняла взгляд, до сих пор вытирая кровь и грязь с рук с помощью влажных салфеток, которые дала ей Кейтлин.

— Они начали эвакуировать людей, на автобусах вывозя в нечто под названием «лагерь Ковчег». Но потом... — она замерла, прекратив движения. Ее взгляд сделался отрешенным, и сердце Кейтлин екнуло.

Потянувшись назад, она взяла Николь за руку.

— Все хорошо. Ты не обязана говорить об этом. Я просто очень рада, что ты жива.

— Как ты нашла дорогу в Миссисипи? — спросил Букер, поглядывая в зеркало заднего вида.

— Какое-то время я была с другой группой. Они направлялись на запад, пытаясь добраться до менее населенных районов. Мы разделились, когда наткнулись на каких-то военных ребят, — она сжала в кулаке использованную влажную салфетку. — Думали, они нам помогут... пока они не начали по нам стрелять.

Букер выругался себе под нос.

— Истребители.

— Я развернулась, не сумела найти дорогу обратно в лагерь, так что просто продолжала шагать на запад, — она посмотрела на Кейтлин. — Я искала еду в машинах, когда... Поверить не могу, что я их не услышала.

— Фрики бывают довольно тихими, особенно на асфальте, — сказала Кейтлин. — О, кстати, я тут вспомнила...

Она отстегнула ремень безопасности и наполовину забралась назад, начав копаться на дне салона.

— Иисусе, Кей, — возмутился Букер. — Я тут с дороги съезжаю. Если наедем на бревно...

— Нормально все будет.

— Да ты в воздух взлетишь, — возразил он, шлепнув ее по заднице тыльной стороной ладони. — Сядешь ты уже или нет?

— Подожди, Букер.

— Мидоуз...

— Нашла! — она выпрямилась, держа в руках коробку печенья Поп-Тартс. — Я припасла их некоторое время назад. Букер не поклонник лакомств...

— Это чистый сахар, и в них нет ничего хорошего...

— Но ты сказала, что голодна, и... Помнишь, когда ты писала свою диссертацию, а я пришла в гости с этими печеньками, пиццей и кофе и помогала тебе готовиться?

На глазах Николь выступили слезы. Она едва могла говорить, только кивала и смотрела на коробку печенья в руках Кейтлин.

— Так что бери, — подтолкнула ее Кейтлин. — Они могут быть немножко засохшими...

Николь оборвала ее, крепко обняв за шею и тихо заплакав.

— Спасибо.

Кейтлин обняла ее в ответ.

— С нами все будет хорошо.

Мгновение спустя девушки вытерли слезы и улыбнулись друг другу. Букер снова шлепнул Кейтлин по заднице, заставив ее сердито зыркнуть через плечо.

— Ну теперь-то ты сядешь? Я нервничаю.

Закатив глаза, она опустилась обратно на сиденье. Устраиваясь, она заметила, как взгляд Букера на мгновение метнулся к ложбинке между ее грудей, затем обратно к траве, через которую они ехали.

Она широко улыбнулась, когда кончики его ушей порозовели.

— Ладно, папочка, — сказала она, наконец-то усевшись.

Букер сморщил нос.

— Пожалуйста, никогда не называй меня так.

— Принято к сведению.

Николь достала одну из порционных упаковок и аккуратно разорвала фольгу.

— Так как вы двое встретились?

Букер расхохотался в голос, а Кейтлин закатила глаза.

— Не настолько уж и смешно!

— Брось, немножко смешно.

Николь помедлила, перестав жевать.

— Что случилось?

Сдвинув руку, лежавшую на руле, Букер глянул на Кейтлин.

— Ты хочешь сама рассказать, или лучше я?

Кейтлин вздохнула.

— Букер нашел меня писающей в кустиках.

Он снова заржал.

— Злее чем...

— Курица-несушка в день откладывания яйца, — закончила она за него. — Знаю я, знаю.

Взгляд Николь метался между ними.

— Да вы прикалываетесь.

— Неа. Он думал, что я фрик.

Букер взглянул на нее.

— В свою защиту скажу, что прямо перед этим я видел нескольких на дороге. И ты шуршала там так, будто застряла...

— Я пыталась удержать равновесие!

— Потом ты заверещала как мышь...

— Неправда.

— И я догадался, что ты все-таки не стональщик.

Николь нахмурила лоб.

— Стональщик?

— Так Букер называет фриков. А фриками я называю зомби.

Она усмехнулась.

— Я называю их просто гадостью.

У Кейтлин вырвался восторженный смешок, и она вновь повернулась к Николь, улыбаясь.

Она воссоединилась со своей подругой. И в них обеих сохранились кусочки их прежних, выживших.

Может, с ними действительно все будет в порядке.

Взгляд Николь опустился к полу внедорожника, и она наклонилась.

— Эм, Кейтлин? — она выпрямилась, держа помятые трусики.

Те самые, которые Букер стащил с нее прошлой ночью.

— Это твои?

Вот тут Кейтлин действительно заверещала как мышь.

Выхватив трусики из ее рук, она повернулась вперед и спрятала их под коленями.

— Спасибо.

Ее лицо горело, и она знала, что залилась восемью оттенками румянца.

Краем глаза она увидела, как Букер прикрывает улыбающиеся губы тыльной стороной ладони.

— Придурок.

***

В гаснущем закатном свете Букер закончил обустраивать джип под третьего человека, складывая сиденья и расстилая пару найденных ими одеял.

Кейтлин и Николь устроились неподалеку под деревом, жуя вяленое мясо.

— Ты пропустила свой рейс? — внезапно спросила Николь.

Моргнув, Кейтлин не сразу сообразила.

— О нет, я была на борту.

— Но... — Николь покачала головой. — Пока они вывозили нас на автобусах, я слышала по радио... Рейсы из Атланты, их...

— Знаю, — она откусила уголок своей полоски вяленого мяса. — Я единственная, кто выжил в крушении.

Рука Николь дрожала, когда она потянулась к ней.

— Услышав это, я подумала... я предположила...

— Я бы подумала о том же.

Становилось все сложнее верить, что близкие им люди выжили. Кейтлин до сих пор сохраняла надежду, но...

— А что Скотт? — спросила Кейтлин. — Ты говорила с ними до того, как все...?

Николь кивнула.

— Я позвонила ему, пока мы садились в автобус. Связь была не очень хорошей, но... Он сказал, что с ним все в порядке. Они ждали, когда их впустят в лагерь Ковчег.

— Ты знаешь, в какой именно?

— Он не сказал. Позднее я слышала, что Северо-Восточный Ковчег довольно быстро оказался переполнен... за неделю.

Желудок Кейтлин совершил кульбит.

— Переполнен...

— Ходили слухи, что нельзя даже перейти границу Калифорнии. Там все оцепили.

Она уставилась на свои руки.

— Я пыталась вернуться в Нью-Йорк, — прошептала она. — Я думала... Я хотела попытаться найти...

Друзей. Семью. Нечто знакомое.

Николь нежно сжала ее запястье.

— Думаю, Нью-Йорка больше нет, Кейтлин.

Слезы покатились с ее ресниц. Моргнув, она шмыгнула носом.

— Да... Я мыслила слишком оптимистично, да?

— Думаю, если этот мир и нуждается в чем-то, то это оптимизм.

Закрыв дверцу джипа, Букер подошел к ним.

— Прости, но костер развести нельзя, — сказал он Николь. — Свет...

— Привлекает их, — сказала она, понимая. — Все хорошо. Мне хорошо.

— У тебя достаточно еды?

Николь кивнула.

— Да, спасибо. Вам необязательно было...

— Нее, ты одна из близких Кей, — сказал он, кивнув в ее сторону. — Значит, ты вольна пользоваться всем, что у нас есть.

Будничная доброта его слов тронула Николь, и она поджала губы в тонкую линию, чтобы не расплакаться.

— Знаете, когда... когда я села в автобус, чтобы уехать из Атланты, я думала... Люди будут заботиться друг о друге. Все это такое масштабное, такое страшное... Человечность возьмет верх. Может, не по численности, но по духу, — голос Николь дрогнул, пока она говорила. — Но я очень быстро осознала, что это не так.

Кейтлин смотрела на нее в голубовато-сером свете сумерек.