Коварная одержимость - С. Массери

Отдав честь, я собираю свои вещи на льду. Деверо и Майлз Уайтшоу хлопают меня по спине, а Нокс, Родригес и Финч в знак одобрения вскидывают в воздух кулаки. С ухмылкой на лице я направляюсь к боксу, который находится напротив скамейки запасных игроков. Судья придерживает для меня дверцу, и я осторожно присаживаюсь на скамейку. Мои мышцы ноют, а из носа идет кровь.

Судья протягивает мне полотенце, сохраняя невозмутимое выражение лица. Из-за меня «Рыцари» будут играть в большинстве, но, надеюсь, Джош Мавверик выбыл из игры до конца матча. Уверен, что сегодня его рожа будет выглядеть отвратительно, и это снизит его шансы на то, что Аспен позволит ему проводить ее домой. Хотя, конечно, у него все равно не было бы такой возможности, потому что почти через двадцать минут мы снова забиваем.

2:1

А затем мы удерживаем этот счет до последней секунды.

* * *

Я сижу на крыльце нашего хоккейного дома вместе с Майлзом. Завтра у нас выходной, а это значит, что можно напиться. И мы уже в пути, чтобы как следует повеселиться. Вечеринка в доме, где мы живем, становится все более шумной. Этот дом принадлежит Майлзу и Ноксу, и за лето они не пожалели денег на его ремонт. И вот, одержав первую победу в этом сезоне, мы решили отметить это событие будто какое-то новоселье.

В прохладном ночном воздухе смешались запах пива, музыка и смех. В этой атмосфере есть что-то ностальгическое. Майлз толкает меня локтем и кивает головой в сторону тротуара. Вайолет и Уиллоу уже вошли внутрь, но я не сомневаюсь, что они пригласили и Аспен с ее соседкой по квартире, имя которой мне, пожалуй, стоит запомнить хотя бы для того, чтобы перестать называть ее просто соседкой, – это уже слишком.

На Аспен все еще надета та самая чертова майка, волосы распущены, а черные легинсы подчеркивают изгибы ее бедер.

Я встаю на их пути, но Аспен, кажется, совсем не удивлена. Она поднимается на крыльцо и, уперев руки в бока, запрокидывает голову. Когда я смотрю ей в глаза, то понимаю, что не хочу, чтобы она была здесь сегодня вечером. Я хочу просто выпить, потусоваться с друзьями и лечь спать один. Ведь я уверен, что никто, кроме нее, не сможет меня возбудить.

– Извините, фанатки врагов не допускаются на эту вечеринку, – говорю я, будучи уверенным, что сегодня вечером мы не будем заниматься сексом.

– Да ладно? – Она закатывает глаза.

– Вражеские майки здесь запрещены, – ухмыляюсь я. – Но если тебе так хочется попасть внутрь, то ты просто можешь ее снять.

Она на мгновение задумывается, а затем, прищурившись, тянется к краю своей майки. Я чувствую, как мое сердце сжимается, когда она приподнимает ткань, обнажая свои легинсы с высокой талией, полоску бледной кожи живота и черный кружевной бюстгальтер, сквозь который чертовски хорошо видны ее твердые соски.

Все это кажется мне ужасно знакомым, если бы не тот факт, что мы находимся снаружи, на виду у всего мира. То, что когда-то меня возбуждало, теперь стало моим проклятием.

Я не хочу, чтобы кто-то смотрел на нее, а она, кажется, стремится привлечь всеобщее внимание.

– Что ты делаешь? – сердито спрашиваю я, но она не останавливается, снимает майку и бросает ее на тротуар рядом со мной.

Я хватаю Аспен за бедра и перекидываю ее через плечо. Она визжит и бьет меня по спине, а затем выбивает выпивку у кого-то из рук. Не обращая внимания на ее сопротивление, я прижимаю ее бедра к своей груди, прежде чем она успевает сделать что-то еще, и ее руки опускаются мне на плечи. Аспен пытается подняться, но я держу ее так, что ее задница оказывается на уровне моего лица. Она теряет равновесие и снова падает.

Люди расступаются передо мной, широко раскрыв глаза, и я понимаю почему. Раньше меня привлекали девушки, только если речь шла о случайном сексе. Но даже в таких ситуациях я обычно быстро заканчивал отношения и не спал с одной и той же девушкой дважды, чтобы она не начала надеяться на что-то большее и не строила в своей голове воздушные замки.

Но Аспен… Для меня невыносима мысль о том, что кто-то кроме меня увидит ее соски. Мы уже говорили об этом, но она нарушила это правило. Снова.

Я поднимаюсь вместе с ней наверх и иду в первую спальню слева – в мою комнату. Мне требуется всего секунда, чтобы отпереть дверь, войти внутрь и с силой захлопнуть ее за собой. Запирать дверь на ключ во время вечеринки – необходимая мера, если я хочу сохранить свою постель нетронутой.

Сейчас моя кровать застелена и в комнате довольно чисто. Конечно, можно было бы навести еще больший порядок, но я не стыжусь небольшого беспорядка или того, что лосьон, стоящий на моем прикроватном столике, может показаться недвусмысленным посланием. Если я не занимаюсь сексом с Аспен в каком-нибудь другом месте, то я занимаюсь мастурбацией здесь, в одиночестве.

Я отступаю на шаг от кровати, на которую ее бросил, и рассматриваю ее тело. Она вскакивает, сжимая руки в кулаки, но ее злость слишком мила.

– Что за ерунда?! – восклицает она, а я подхожу к шкафу и расстегиваю молнию на спортивной сумке.

Я собирался перестирать содержимое своей сумки, но раз уж она так хочет надеть какую-нибудь майку, то пусть надевает. Когда я оборачиваюсь со своей майкой в руках, Аспен не двигается. Я встряхиваю темно-синюю ткань и, взяв майку поудобнее, начинаю надевать ее на Аспен через голову. Затем я беру ее за запястья и помогаю просунуть руки в рукава.

Аспен в моей майке похожа на гнома, и, когда я смотрю на нее, мой член тут же набухает, а желание взять ее вот так становится всепоглощающе велико. В этой майке она смотрится лучше, чем в красно-белой, это уж точно.

– Ты надела его майку, чтобы меня позлить? – Я спрашиваю ее об этом, и она пожимает одним плечом.

– А ты пробрался в мою комнату, трахнул меня без моего согласия, а затем бросил в меня деньги. К слову, вчера на стадионе парень имел в виду именно это.

Ее зеленые глаза такие яркие и выразительные, что я не могу оторвать от них взгляд.

– Это ты слил мой адрес?

– Что? – Это что-то новенькое. – Кому?

– Больным ублюдкам, которые тоже хотят кинуть денег мне на живот, чтобы по-быстрому потрахаться. – Она скрещивает руки