Сладкая месть под Рождество - Морган Элизабет
– Люди, у которых важная работа?
Его густые брови поднимаются, а на лицо возвращается легкая улыбка. Я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.
– Ты же понимаешь, о чем я говорю, Дэмиен.
Я, смеясь, шлепаю его по груди, но он прищуривает глаза, и его улыбка исчезает. У него чертовски выразительное лицо. Я могу прочитать на нем каждую мысль, каждую эмоцию. Интересно, как он выигрывает дела в зале суда, если всегда такой.
– А твоя работа не важная? – спрашивает он, и я смеюсь, откатываясь от него на свою сторону кровати.
Он придвигается ко мне так, что мы опять смотрим друг на друга, и Дэмиен проводит рукой по моим волосам, убирая их с лица.
– Я делаю макияж в магазине.
– И?
– Это просто макияж. Я не участвую в судебных заседаниях и не поддерживаю весы правосудия в балансе.
Я жду, что он улыбнется или засмеется. Но вместо этого на его лице возникает обеспокоенность.
– Просто макияж, – произносит он так, будто говорит сам с собой, словно пытается осмыслить мои слова.
– Да… я всего лишь… делаю макияж.
Не понимаю, куда идет этот разговор.
– Ладно. Я понимаю, к чему все это.
Затем Дэмиен перекатывается, пока не оказывается на мне, опираясь на локти по обе стороны от моего тела. Он наклоняется и почти касается моих губ.
– Что «это»?
– Ты мне нравишься, – говорит он, и я улыбаюсь, но он продолжает, не дав мне ответить: – Ты мне нравишься, и все это тоже мне нравится. Мне хорошо. Мы совпадаем. Ты хорошенькая, и с тобой здорово, и ты просто мечта, когда дело доходит до секса.
Мои щеки вспыхивают румянцем, и я пытаюсь отвернуться, чтобы скрыть его. Но Дэмиен теперь держится на одной руке, а второй, черт возьми, снова обхватывает мою шею и придавливает так, что его движение отзывается в клиторе, и я смотрю на него снова.
– Нет. Ни в коем случае. Ты не будешь смущаться от этого, особенно рядом со мной. Между нами взрывная химия, которой у меня раньше ни с кем не было.
По моей спине бегут мурашки, и я облизываю губы, а он улыбается.
– А вот и она. – Я раздраженно морщу нос, но он лишь смеется и целует меня в лоб. – Как я уже говорил, ты мне нравишься. И мне нравится все это. Но ничего не выйдет, если ты будешь говорить все это дерьмо.
– Какое дерьмо?
– Про то, что «ты адвокат, а я всего лишь визажист».
Внутри у меня все обрывается, и я сжимаю губы в приступе нервного тика, от которого я не могу избавиться уже несколько лет.
– Ты не «всего лишь». Ты любишь то, что ты делаешь? – Пытаюсь открыть рот, чтобы ответить, но все той же рукой он надавливает на шею, и я молчу. – Я знаю, что любишь. Видел, когда ты говорила о своей работе. Ты помогаешь людям почувствовать себя лучше. Это достойно восхищения. И намного лучше, чем то, что делаю я большую часть дня.
– Твоя работа важ…
– Так не пойдет, даже в шутку, если ты будешь считать себя хуже меня.
Каждая молекула в моем теле останавливается.
Все голоса в голове стихают.
Мне кажется, я перестаю дышать на какое-то время.
– Я не понимаю.
– Отношения как правосудие. В них важен баланс. И они не в равновесии, если один человек считает себя менее значимым, а другой думает, что он важнее. Здесь нет никакого баланса. – Его темные глаза буравят мои, и любые слова, которые я могла бы сказать, застревают в груди. – Ты не хуже меня. Я не хуже тебя. Мы люди, которые делают что-то, чтобы помочь другим.
Тишина.
Я не отвечаю.
Я не…
Предполагалось, что этот мужчина – моральный урод.
В лучшем случае неплохой парень, который просто ведет себя немного заносчиво и самонадеянно.
Я могла бы с этим справиться.
Могла бы справиться с мужчиной, у которого есть мания величия, особенно если он умеет так трахаться и может помочь мне отомстить.
Раз плюнуть, правда.
Но такое?
Добрый, заботливый и понимающий мужчина, который умеет так трахаться?
Я не знаю, что теперь со всем этим делать.
Поэтому просто говорю:
– О…
Как идиотка.
И по какой-то причине отсутствие у меня слов не кажется Дэмиену раздражающим или глупым. Он просто улыбается и даже качает головой так, будто находит меня милой.
– Вот именно – о! – Он снова наклоняется и прижимается своими губами к моим. – Я хочу, чтобы ты осталась на ночь. Здесь, со мной.
– Дэмиен, это, конечно, мило, но я на самом деле сплю как сумасшедшая.
– Ты говоришь так, потому что не хочешь проводить ночь здесь или со мной? Или ты опять это начинаешь, потому что заботишься о качестве моего сна? – интересуется он с улыбкой.
Я морщу нос, но не отвечаю. Его брови поднимаются, и улыбка становится шире.
Мы зашли в тупик.
– Тебе же хуже, – бормочу в ответ. – Если я во сне пну тебя по яйцам и ты завтра не сможешь ходить прямо – я не виновата.
Дэмиен только улыбается, снова прижимаясь своими губами к моим, но на этот раз не нежно и мило.
– Да, что ж, давай проверим, может, я смогу утомить тебя. И помогу спать хорошо. Возможно, получится сделать так, чтобы это ты завтра не смогла прямо ходить, – говорит он, его губы оказываются на моей шее, он облизывает и покусывает ее, двигаясь вниз.
И знаете что?
Я сплю крепко всю ночь в постели Дэмиена, а его нога закинута мне на бедро так, что я не могу пошевелиться.
12
7 ноября
Эбби
– Он отвел тебя туда?! – восклицает Кэми голосом, взлетевшим как минимум на три октавы вверх.
Мы разговариваем на следующий день после моего свидания с Дэмиеном.
Сегодня утром внутренние часы разбудили меня в семь, и я попыталась потихоньку выскользнуть из его чертовски роскошной кровати и одеться во вчерашнее платье, понимая, что мне нужно быть в магазине в десять часов, а перед этим необходимо заехать домой, переодеться и собраться на работу.
Когда я проснулась, его рука с увесистыми и самыми красивыми часами «Ролекс», которые я только видела, лежала поперек моей талии.
Простыни пахли парфюмом от «Армани».
Мои подозрения подтвердились прошлой ночью, когда я взглянула на его туалетный столик и увидела голубой флакон.
Уж я-то разбираюсь в запахах.
Я хотела выбраться из-под Дэмиена так, чтобы он
