Красавицы Бостона. Злодей - Л. Дж. Шэн
Сэр, боюсь, я не понимаю.:(
Я:
Не бойся. Неведенье – благо.
Сотрудники академии «Маленький гений» узнали меня, едва я переступил порог. Энергичная секретарша тут же ринулась помочь мне найти кабинет мисс Перси и повела по коридору, полному рисунков, поделок и мягких игрушек.
Кругом пахло человеческими газами и яблочным пюре. И это стало гнетущим напоминанием о том, что будущих наследников сначала нужно вырастить. Полагаю, я справлюсь с ролью отстраненного отца, которая так хорошо давалась athair, и ограничу общение со своими отпрысками, пока они не сформируются полностью и не перестанут нуждаться в том, чтобы им подтирали зад.
– Вот здесь класс мисс Перси. – Секретарша остановилась возле двери и открыла ее передо мной.
Я смотрел, как Цветочница скачет по комнате, полной детей. Ее яркие золотистые волосы с прядями медового цвета были заплетены в голландскую косу. Персефона надела белое платье длиной до щиколотки и туфли без каблука, которым на вид было уже лет десять.
Она влачила нищенское существование, была по уши в дерьме, но все равно каждый день с радостью ходила на работу.
Невероятно.
Она держала за руки двух застенчивых четырехлеток, пока все танцевали в кругу. Каждые несколько секунд музыка останавливалась, и дети замирали на месте со смешными выражениями лиц, пытаясь не рассмеяться.
Я прислонился к дверному косяку, сунув руки в передние карманы, и стал наблюдать. Ей потребовалось три минуты, чтобы заметить меня. Еще две, чтобы поднять челюсть с пола, выпрямить спину и залиться румянцем.
Мы встретились взглядом через всю комнату, и у меня в груди вновь возник этот мучительный гул.
Надо бы сердце проверить. Если умрешь от сердечного приступа в сорок лет, винить тебе будет некого.
Она вздрогнула и посмотрела на меня так, будто я отвесил ей пощечину.
– Мистер Фитцпатрик.
– Мисс Пенроуз.
– Вейтч, – поправила она, лишь бы меня позлить.
– Ненадолго, – сухо заметил я. – Можно на пару слов?
– Да я много слов знаю. Сейчас мое самое любимое: «уходи».
– Ты захочешь меня выслушать. – Я хрустнул костяшками пальцев. – А теперь попрощайся со своими маленькими друзьями.
Персефона перевела взгляд с детей на меня и обратно, а потом отвернулась, что-то тихо сказала стоящей рядом учительнице и поспешила ко мне, опустив голову.
– Что ты здесь делаешь? – громко прошептала она, закрыв за собой дверь.
Я задаю себе тот же вопрос с тех пор, как сбежал от Кита и его усыпляющей речи.
Какого черта я сюда пришел?
Из-за Хантера?
Эшлинг?
Из-за какой-то там угрозы, что Персефону может прихлопнуть мафия?
Причины размылись, но казались вескими, пока я сидел в конференц-зале и размышлял о будущем с женщиной, которую не знал и которая меня не интересовала. О женщине, которая хотела домик в Аспене, как будто на дворе клятые девяностые.
– Когда ты заканчиваешь? – спросил я.
– Не раньше, чем через четыре часа.
– Возьми отгул на оставшуюся часть дня.
– С ума сошел? Я едва могу позволить себе перерывы на обед. – Она вытаращила глаза. – И беру их только потому, что обязана делать это по закону. Я попросила директора разрешить мне оставаться после занятий, чтобы помочь с уборкой и подзаработать. Я не могу уйти с работы.
Эта женщина была упряма, как ослица.
И я собирался на ней жениться.
«Выбери в жены послушную женщину», – говорил athair.
Еще не поздно развернуться и уйти, но мысль о том, что смерть этой тупицы окажется на моей совести, вызвала у меня подозрение, что совесть у меня все-таки есть. И эта мысль отозвалась во мне дрожью.
Нет. Не совесть. Ты просто не хочешь, чтобы поднялся большой переполох.
– Возьми отгул на остаток дня, или вообще останешься без работы, – процедил я, собравшись развернуться и уйти, пока не схлопотал пищевое отравление от одного только здешнего запаха. Потом замер и впервые внимательно ее рассмотрел. – Что случилось с твоим лицом?
У нее опухла нижняя губа, на щеке красовался синяк, а под толстым слоем макияжа виднелся фингал под левым глазом.
Персефона отвела взгляд, пряча от меня лицо.
– Ничего. В любом случае тебя это не касается.
Ростовщик перешел от угроз к действиям.
У меня подскочил пульс. Я хрустнул костяшками пальцев. Мне была непонятна собственная реакция на состояние ее лица. Очевидно, что она жива и в целом здорова.
Но от мысли о том, что кто-то тронул ее… ударил ее…
– У тебя десять минут на то, чтобы закончить и встретиться со мной снаружи. Ты уже должна знать, что я не люблю, когда меня заставляют ждать.
Я развернулся и зашагал обратно к машине, уже жалея о том, что решил на ней жениться. Всех обезболивающих в мире не хватит, чтобы избавить меня от головной боли, которую уготовила для меня Цветочница.
Она вышла через несколько минут, закутавшись в дешевое пальто, на котором то тут, то там виднелись дырки. Я открыл перед ней заднюю дверь. Она села в салон, а я за ней следом.
– Езжай по округе, – велел я шоферу и щелкнул пультом, чтобы поднять перегородку.
Персефона возилась с ремнем безопасности, избегая смотреть мне в глаза.
Я заговорил, уставившись на кожаный подголовник перед собой. Глядя на ее лицо в его нынешнем состоянии, я начинал злиться, а я никогда не злился.
– Мы будем жить в отдельных домах. Я останусь в своем поместье, а ты поселишься рядом на той же улице. На проспекте Содружества есть новое здание. Квартира площадью в триста двадцать пять квадратных метров с четырьмя спальнями в многоквартирном доме. Я попросил своего риелтора предоставить тебе пентхаус в аренду. Можешь обсудить с ней вопрос постоянного проживания и адаптировать его под свои предпочтения.
Краем глаза я увидел, что она резко повернула голову и в потрясении уставилась на меня.
– Что?
– Я сказал, что на проспекте Содружества построили новое зда…
– Я слышала, что ты сказал. – Она нахмурила брови. – Я думала, ты хочешь жениться на другой.
– Хочу – это слишком громкое слово. Я решил остановить выбор на тебе, потому что жизнь другой женщины не висит на волоске. – Расстегнув пальто, я скрестил ноги и закурил сигару, от которой провоняла вся задняя часть салона. Град, бьющий по тонированным стеклам, намекал, что Персефоне придется сидеть в этом маленьком, тесном пространстве и вдыхать мой яд.
Хорошая тренировка перед нашим будущим.
Если она снова мне откажет, я увезу ее через канадскую границу и заплачу кому-нибудь, чтобы нас поженили ей назло. Еще никогда в жизни ни одна женщина не
