Невыносимый опекун - Бекки Чейз
Перспективы наверстать упущенное в Сиднее воодушевили, заставив в предвкушении заерзать в широком кресле. Чтобы не оставить на нем мокрый след от нахлынувших фантазий, я нехотя сосредоточилась на таблице.
— А что, если продать особняк в Палм-Бич? — всписке его ценник значился с шестью нулями. — Сможем продержаться пару месяцев?
— Уже продан, — Блейк по-прежнему не отрывался от экрана. — Как и шале в Аспене.
Неужели все настолько плохо?
— У нас хоть что-нибудь осталось? — приуныла я.
— Пентхаус. И то потому, что под него взят кредит.
Я расстроенно отложила папку.
С отсутствием активов в виде недвижимости шансы побороться за фирму стремительно уменьшались.
— Мисс Рэдман,[1] могу я предложить вам какие-нибудь напитки? — услужливая стюардесса склонилась к столику с брошюрой меню. — И что бы вы хотели на завтрак?
Точно, нужно выпить — воспользуюсь всеми плюсами бизнес-класса.
— Для начала шампанского, — я придирчиво изучила ассортимент салатов. — А потом «капрезе» и круассан с апельсиновым соком.
— А вам, мистер Мортон? — профессиональный взгляд на секунду задержался на руке Блейка, отметив отсутствие кольца.
Верно, сучка, он не женат. И он занят!
— Мой дядя не пьет, — ядовито сообщила я, не дав ответно улыбнувшемуся Блейку и рта раскрыть. — Ему противопоказаны нагрузки на сердце в силу возраста.
Нарываться было опасно, но нахальная стерва явно положила на него глаз, а он никак этому не препятствовал!
— Моей несовершеннолетней племяннице — воду, — с ехидным прищуром отбил Блейк. — А я буду кофе.
— Сию минуту, — стюардесса зацокала каблуками по проходу.
— А ты ревнивая, кукла, — насмешливо поддел Блейк, которого явно забавляло показное недовольство.
В отместку я демонстративно задвинула перегородку между креслами,[2] но она тут же отъехала в сторону.
— Уймись, — Блейк перехватил мою руку и мучительно нежно провел большим пальцем по запястью.
От мягкого прикосновения я растаяла. Ну почему с ним так легко и тяжело одновременно?
— Идем со мной, — я придвинулась ближе и заговорщицки прошептала: — Здесь очень удобные кабинки туалета — практически звуконепроницаемые.
— Долорес, не сейчас, — Блейк покачал головой и отвернулся к ноутбуку.
Какой же он упрямый! Мог ведь уступить в Лос-Анджелесе, и я бы не кидалась на него как изголодавшаяся нимфоманка.
Вспомнив одинокое утро в постели «Хилтона» и нереализованные фантазии о сексе под горячим душем, я насупилась. И от души отыгралась на стюардессе, когда та слишком поздно принесла салат.
Мысль добиться Блейка не оставляла меня ни на минуту. Я видела по глазам — он не против и держится в рамках приличий в силу привычки, а не из-за отсутствия желания.
Меня всегда раздражали условности. А в сочетании с нетерпением — подхлестывали еще сильнее. Дождавшись, когда Блейк пойдет в туалет, я двинулась по параллельному проходу следом. В иллюминаторах виднелись пушистые облака, и мысль заняться сексом высоко над ними раззадоривала не на шутку.
Не торопясь, я прошлась туда и обратно, делая вид, что решила размяться. За мной никто не следил — пассажирам бизнес-класса всегда есть, чем занять себя в полете. Едва дверь кабинки приоткрылась, я проскользнула к ней и осторожно, но настойчиво втолкнула Блейка обратно.
— Кукла, ты что вытворя… — сформулировать до конца он не успел — я впилась в его возмущающиеся губы.
Почти укусила, протолкнулась языком внутрь… и тут же оказалась вдавленной спиной в хлипкую дверь. Я наощупь дернула задвижку, отрезая нас от внешнего мира. Теперь он сконцентрировался в тесном пластиковом пенале, где сильные руки Блейка стискивали мою талию, а жаркие губы отвечали моим.
— Долорес, хватит, — выдохнул он мне в рот между поцелуями. — Сейчас не время и не место.
Я не позволила отстраниться, не переставая тереться об него всем телом.
— Ты еще стюардессу позови пожаловаться. Она будет рада помочь.
— И что ты на нее напустилась? — горячие ладони переместились на мои ягодицы.
— Нечего было на тебя пялиться, — прошипела я в его ухмылку. — Ты — мой.
— Не припоминаю, чтобы подписывал соответствующие документы, — не дав себя поцеловать, Блейк куснул меня за шею.
От жаркой щекотки дыхания кожа покрылась мурашками.
— Так давай спросим твой член, — хищно сузив глаза, я расстегнула молнию на его брюках.
— Я же сказал: не здесь, — удержав за плечи, Блейк не позволил мне опуститься на колени.
— Он с тобой не согласен, — запустив руку к нему в трусы, я легонько сжала возбужденный член.
Шумно выдохнув, Блейк прикрыл глаза.
Его реакция меня раздразнила. Поймав ртом сдавленный полустон, я сомкнула пальцы в кольцо и скользнула ими к головке. Так же медленно провела обратно и с наслаждением отметила, как горячая плоть под ними напряглась сильнее.
Блейку нравилось, чего он не скрывал, но и поощрять не спешил. Я только поймала кураж, как крепкая ладонь стиснула запястье, не давая продолжить ласки.
— Кукла, остановись.
— Ты же хочешь меня, — с жаром прошептала я в приоткрывшиеся губы. — Пожалуйста… не мучай.
— Долорес…
Новое возражение оборвалось на середине вдоха.
— Нас никто не услышит, — выпрашивала я, покрывая гладковыбритую щеку хаотичными поцелуями. — Никто не помешает.
— В Сиднее, обещаю, — целомудренное касание губ обожгло висок. — Потерпи.
От нереализованного желания меня трясло. Соски ныли от того, что Блейк к ним так и не притронулся. Я умирала без его рук.
— Ты невыносим, — с жалобным всхлипом я уткнулась в проступившую венку на шее.
И жадно втянула в себя его запах. Такой родной и такой будоражащий. Когда-то он меня раздражал, а теперь я не представляла, как можно им не дышать.
Удержав лицо за подбородок, Блейк несколько секунд всматривался в мои глаза, прежде чем повторить сквозь стиснутые зубы:
— В Сиднее.
Со стоном разочарования я отступила.
Как можно быть таким жестоким? Не только ко мне, но и к себе! И как теперь дождаться этой чертовой посадки?
Остаток перелета я вынесла с трудом. Смотрела фильмы, нехотя ела, гоняла стюардессу за выпивкой, слушала музыку, пролистала пару журналов — ничто не помогало убить время. Пару часов мне удалось поспать, но даже это не скрасило муки нетерпения. Оно достигло пика, когда мы приземлились и вышли из терминала.
Клянусь,
