Испорченный король - Рина Кент

Это чудо, что я держу полотенце завязанным вокруг талии. Или, может быть, я сохраняю его только потому, что он это позволяет.

Он обхватывает большим и указательным пальцами мой сосок и сильно сжимает.

Ошеломляющее ощущение пронзает меня до глубины души, и я закрываю глаза от стыда.

– Твои соски такие твердые. – Он сжимает еще сильнее, пока стон не срывается с моих губ. – Видишь? Они напряженные и чувствительные, так что, возможно, им тоже нравится противоположность хорошему.

Я поджимаю губы, боясь, что вырвется какой-нибудь чужеродный звук.

– Черт. – Его металлические глаза наполняются удивлением.

Он продолжает щипать и вертеть мой сосок, но его внимание сосредоточено не на этом. Все его внимание сосредоточено на красных отметинах, которые он оставил вокруг моего шрама.

Подавляя ощущения, проходящие по моему телу, я недоверчиво смотрю на него.

– Тебе нравится причинять людям боль?

Его взгляд неохотно отрывается от моей груди, чтобы встретиться со мной глазами. Блеск безразличия покрывает его черты, запечатывая тот интерес, который вспыхнул ранее.

– Тебе больно?

– Нет, но мне некомфортно. Обдели меня своим вниманием и свали.

– Почему? – Он с силой щипает меня за сосок.

Мои губы дрожат, когда я пытаюсь собраться с мыслями.

– Ты токсичен. И, о, ты разрушил мою жизнь за два года.

Он наклоняется, его губы скользят по раковине моего уха, посылая мурашки вниз моего живота, когда он шепчет:

– Недостаточно.

– Что я тебе сделала? – Мой голос дрожит.

– Ты существуешь.

Слезы застилают мои глаза от его слов.

Где-то глубоко внутри я согласна с Ким. Эйден больше ни над кем не издевается в школе – даже над ней. Он не лезет из кожи вон, чтобы заманить других в ловушку, как это делает со мной.

– Почему я? – кричу я. – Какого хрена ты решил разрушить мою жизнь? Ты проснулся в тот день и решил, что это буду я? Подбросил монетку в воздух?

Его рука обвивается вокруг моей шеи, и он ее сжимает. Достаточно сильно, чтобы заставить меня молить о глотке воздуха и показать, что он единственный, кто контролирует ситуацию.

Что он может в любую секунду выжать из меня жизнь.

– Ты думаешь, я уничтожал тебя? – спрашивает он мрачным голосом. – Ты ничего не видела, Отмороженная.

Я пытаюсь надавить на его грудь, но он тянется свободной рукой к моему соску и щиплет его, одновременно сжимая мою шею сильней.

Я не могу дышать.

Я, черт возьми, не могу дышать.

Мои легкие задыхаются от нехватки воздуха, когда я дергаюсь и царапаю его руку и предплечья.

Мои глаза выпучиваются, я чувствую покалывание в каждом нервном окончании. Меня охватывает головокружение, и все становится туманным.

– Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я сжимаю. – Он проводит языком по моей приоткрытой нижней губе и шепчет мне в рот: – Ты же умная, не так ли, сладкая?

Мои руки дрожат, когда я опускаю их по обе стороны от себя.

Он слегка разжимает руку, чтобы впустить немного воздуха. Я жадно глотаю его, мои легкие и глаза горят от резкого доступа кислорода.

– Хорошая девочка. – Он проводит большим пальцем по моему соску, пока я дрожу от крошечных вздохов.

– Ты могла держаться подальше, Отмороженная. – Его голос темный и леденящий, как безлунная ночь. – Но тебе нужно было начать войну.

Что?..

– Эльза? – Тренер Нессрин зовет от двери.

Ее шаги приближаются с каждой секундой.

Мое лицо пылает, и паника охватывает меня изнутри. Если она застанет меня с Эйденом, я могу попрощаться со своей чистой, идеальной рекомендацией. Я поставлю под угрозу Кембридж и все, ради чего я работала.

Эйден отпускает меня и подходит к окну. Он бросает на меня последний непонятный взгляд, прежде чем спрыгнуть вниз и исчезнуть.

Я прерывисто выдыхаю, натягивая полотенце на свое тело. Мои ноги дрожат и едва держат меня в вертикальном положении.

В поле зрения появляется тренер Нессрин.

– Все в порядке?

– Да, – шепчу я.

Не совсем.

Совсем нет.

Глава 11

Тетя Блэр и я перекатываемся с боковой планки в позу для медитации.

Наши глаза закрыты, и мы полностью отданы ощущениям.

Щебет птиц на деревьях наполняет мои уши успокаивающей музыкой. Влажный воздух липнет к моим щекам и ерошит волосы.

Сколько я себя помню, мы с тетей всегда разделяли этот момент внутреннего покоя на двоих.

Единственная разница в том, что прямо сейчас я не могу сосредоточиться.

Вчерашняя стычка с Эйденом в раздевалке продолжает прокручиваться в моей голове как зацикленный кошмар.

Мою кожу покалывает от беспокойства.

Или это вовсе не беспокойство?

Мое тело не забыло, как близко он был. Как он прикасался ко мне, будто имел на это полное право.

С тех пор как я вернулась в школу в этом году, все вышло из-под контроля. Внутренний покой, который я изо всех сил старалась защитить, раскалывается, пережевывается и выбрасывается каждый чертов день. Или, может быть, все рушилось последние два года, в то время как я делала все возможное, чтобы быть сильной?

Или за десять лет до этого.

Будь проклят Эйден в самых темных ямах ада.

Он пробуждает ту часть, которую я держала в секрете от всех. Черт возьми, я защищала себя от этой части.

Преследующие воспоминания.

Мучительная боль.

Мертвые глаза.

Каждый раз, когда я смотрю в его затуманенный взгляд, я вижу ту тьму, которую я оставила позади. Будь я проклята, если позволю ему или кому-либо еще заставить меня вспомнить тот кошмар.

– Элси?

Мои глаза резко открываются, и я вижу тетю, сидящую передо мной. Она смотрит на мои сжатые кулаки нахмурив брови.

– Идея медитаций заключается в том, чтобы расслабиться. – Она улыбается, но в ее нахмуренном лбу читается беспокойство. Ни единой морщинки.

Тетя, по сути, нестареющая красавица.

Ее лицо ни на йоту не изменилось с того дня, когда она взяла мою маленькую ручку в свою и пообещала мне новую жизнь.

Люди верят в ангелов-хранителей, я верю в тетю Блэр и дядю Джексона.

– Извини, – улыбаюсь я в ответ и беру предложенную ею бутылку минеральной воды. – Я думала о тесте.

У меня действительно должен быть тест по математике, но сейчас меня занимает не он.

Фу. Я ненавижу врать своей тете.

Она убирает челку с моего лба и заправляет за ухо. Мы с тетей в штанах для йоги. На ней спортивный бюстгальтер, в то время как я в топе без рукавов. Она передвинула свой коврик так, чтобы мы были лицом друг к другу, а не к зеленому пейзажу нашего