Неожиданный удар - Ханна Коуэн
Адам качает головой:
– Не извиняйтесь, Амелия. Вы же не нарочно.
– Моя мама редко ходит куда-нибудь с нами, но, когда ходит, все так думают, – говорит Купер.
Я вздрагиваю. Адам наблюдает за мной с молчаливым извинением на лице. Понимая, что ему не за что просить прощения, я незаметно качаю головой.
Не знаю, когда это произошло, но между нами все запуталось. И из-за таких неловких ситуаций мы должны все распутать. Он мой босс. Босс, который намного старше. Черт, да он стоит напротив меня со своим сыном с одной стороны и женщиной, которая этого сына родила, с другой.
Я не вписываюсь в этот ряд.
Выпрямив спину, я ищу на загроможденных полках, на чем бы сосредоточиться. Набор для тако? Выглядит отлично.
– На самом деле мы пытались выбрать мороженое на десерт. Может, у вас будут предложения? Мы никогда не можем сойтись на одном, – быстро меняет тему Адам.
Мама хлопает в ладоши.
– Зовите меня старомодной, но я люблю клубничное.
– А ты, Скарлетт?
Что-то в его голосе заставляет меня взглянуть на него. Что-то, от чего по телу бегут мурашки. Что-то очень похожее на отчаяние.
– Я люблю печенье со сливками.
– Я тоже! – ликует Купер, давая пять Адаму. – А какое еще?
Я делаю вид, что задумалась:
– Бабл-гам. А ты?
– Бабл-гам, – гордо улыбается он. – Но папа его не любит, так что мы никогда его не покупаем.
– Эй! Не надо валить на меня. Я его не «не люблю», – возражает Адам, его глаза весело сверкают.
– Тут я с вами согласна, – вставляет моя мама.
– Но ты же постоянно жуешь жвачку, – выпаливаю я, мои щеки горят.
Адам ловит мой взгляд и усмехается:
– Ты заметила?
– Только потому, что ты надуваешь пузыри, – пожимаю плечами я, надеясь, что выглядит так, будто мне все равно.
Его усмешка становится шире, и я понимаю, что он мне не верит. Мы оба знаем, что он не надувает пузыри.
– Мне нравится обычная жвачка. Я не люблю только замороженную.
Я запоминаю эту информацию на будущее, зная, что на это нет реальных причин.
– Что ж, думаю, нам надо взять по одному каждого вида, – предлагает Бет.
Она ласково улыбается Куперу. Очевидно, что сын ей очень дорог, и я задаюсь вопросом, почему они нечасто видятся.
– Класс! – восклицает Купер и разворачивается к отцу. – Можно, да?
– Да, ребенок. Можно.
Купер сияет:
– Пойду возьму. Сейчас вернусь.
И убегает.
– Только быстро! – кричит Адам вслед сыну.
Когда Купер заворачивает в другой проход, Адам виновато улыбается нам.
– Извините его. Похоже, он забыл хорошие манеры дома.
– Вероятно, это моя вина, – вздрагивает Бет.
Мама взмахивает рукой:
– Глупости. Он очень приятный молодой человек. Наблюдать такой восторг – чистый серотонин. Миру такого очень не хватает.
Я фыркаю:
– Ладно, мам. Ты опять начинаешь философствовать.
– Вы так правы, Амелия. Это полезно для души, – говорит Бет.
Полезно для души? Ох ты ж.
Адам ухмыляется мне:
– Как себя чувствует твоя душа, Скарлетт?
Я прищуриваюсь:
– Как будто мне тоже нужно два ведра мороженого.
Он смеется громко и открыто. Это выбивает воздух из моей груди. Как может такое простое действие обладать такой силой? Я выдыхаю, понимая, что Бет, возможно, не так уж неправа.
Моей душе слишком понравился этот смех.
Я прогоняю эту мысль, когда Купер бегом возвращается с полными руками мороженого. Переводя дыхание, он кладет обе ванночки в их тележку.
– Достаточно быстро? – спрашивает он у Адама.
Его отец посмеивается и взъерошивает волосы у сына на макушке.
– Да, приятель.
– О Боже, сколько времени? – ахает мама. Она подносит часы почти к самому лицу. – Если я сейчас же не займусь лазаньей, мы не поужинаем до завтрашнего утра.
Обрадовавшись возможности смыться, я говорю:
– Ты права. Нам пора.
– Жаль прерывать нашу беседу, но нам правда пора. Приятно было увидеть вас двоих снова и очень приятно познакомиться с вами… – Она замолкает.
Я тут же опускаю плечи и рвано выдыхаю. Беру маму за руку и крепко сжимаю, жалея, что память не передается через прикосновение.
– Бет, – выпаливает Бет. На ее лице на миг отражается растерянность. – Приятно было познакомиться, Амелия.
Мама улыбается, но эта улыбка не достигает глаз.
– Верно. Да.
На меня обрушивается удивление, когда Адам подходит к нам и берет обе мамины руки в свои, включая ту, которую я слишком сильно сжимаю. Место контакта покалывает, но на этом трудно сосредоточиться, ведь его большой палец проводит по моей коже долгим успокаивающим движением. Адам внимательно смотрит на маму с мягким выражением лица. Там нет и следа жалости или осуждения. Мое сердце колотится о ребра.
– Надеюсь, скоро мы снова встретимся и поболтаем, Амелия. Вы должны рассказать мне, как получилась лазанья. – Он подмигивает, заставляя маму покраснеть.
– Я сделаю как можно вкуснее. Скарлетт может принести в понедельник для вас и Купера, – восклицает она.
Адам широко улыбается:
– Было бы здорово. Спасибо.
Лежащая поверх моей рука еще раз сжимается и исчезает. Я тут же скучаю по прикосновению.
– Увидимся в понедельник, Суровая Специя. Наслаждайся выходными.
Мой ответ выходит слишком хриплым.
– Да, до встречи.
Адам не отходит сразу же, а размыкает губы, как будто хочет сказать что-то еще. Я смотрю ему в глаза и понимаю, что тянусь на цыпочках ему навстречу. Что за черт?
Едва заметное покачивание головой – это все, что я получаю, прежде чем он возвращается к своей семье. Я опускаюсь на пятки и тяжело сглатываю.
Бет переводит взгляд с Адама на меня с молчаливым вопросом, который так и остается без ответа. Они с Купером быстро прощаются с нами, разворачивают свою тележку и уходят. Адам кладет ладонь на плечо Купера, и у меня в груди становится тесно.
– Они мне понравились, – говорит мама, когда троица исчезает из вида.
Я согласно киваю, и в этот момент у меня в кармане вибрирует телефон. Достав его, я читаю сообщение на экране и даже не пытаюсь удержать расползающиеся в улыбке губы.
Адам Уайт: «Если тебе вдруг интересно, моей душе стало гораздо лучше после встречи с тобой».
Глава 14. Адам
Несмотря на сомнения Купера, наша куриная запеканка получается весьма недурно.
Когда в моей жизни появился ребенок, мне пришлось пройти всю кривую обучаемости кулинарии. Учитывая, что меня никогда не учили готовить, а пытаться самому мне было неинтересно, спустя десять лет я стал очень даже неплох в этом деле.
По крайней мере так мне говорят. Остается открытым вопрос, правда это или мелкая безобидная ложь, чтобы утешить.
Спагетти, тако и бургеры на гриле – единственные три блюда, которые я успешно освоил, но это лучше, чем холодные хот-доги и хлопья, с которых я начинал.
Купер подсаживается рядом и с подозрением смотрит на уложенные в форму курицу, рис и брокколи. Я откладываю на столешницу кусок сыра, который натирал, и убираю несколько прядей с его лица.
– Что думаешь? Съедобно?
Он морщит нос:
– Ты добавлял специи?
– Конечно.
«Кажется».
– Я не видел, – говорит он.
– Тогда почему ты ничего не сказал, пока курица была на сковородке?
– Я только сейчас заметил, когда посмотрел, какая она бледная. На вкус будет как резина.
Я глубоко вздыхаю.
– Не
