Месть Красного Дракона - Элис Кларк
Мария смотрела на меня с сочувствием. А я пыталась сдержать наворачивающиеся слезы. Мне надоело быть плаксой, но ничего не могла с собой поделать.
Я уже собралась уходить к себе в комнату, как вдруг Мария заговорила:
– И у вас, и у мистера Уоллса крайне непростые характеры. Я не прошу вас сейчас прощать ему ошибки, но призываю вспомнить: он очень рано потерял родителей и практически не знал любви. Ваш отец, конечно, делал все что мог, но в душе мальчик был одинок, хоть и старался не показывать этого. Не знаю наверняка, но мне кажется, что у него имелись свои причины, чтобы так отдалиться. Однако из-за своих нравов вы, прямо как два упертых барана, уж простите за фривольность, все никак не можете поговорить и обсудить, что привело к такому решению. Вам гораздо проще долгие годы вести холодную войну, нежели уделить несколько часов на откровенный диалог. Так и до конца жизни можете бегать друг от друга, не давая покоя ни себе, ни окружающим. Да, выражаясь вашим языком, вы пытались «достучаться» до него. Но вспомните, что собой представляли эти попытки? Навязывание чувств? Вы ведь не пытались понять, что тогда творилось у него в душе. Томас Кейн заменил ему отца. Мистер Уоллс тоже потерял в его лице близкого человека. Но, в отличие от вас, не мог позволить себе скорбь, потому что был вынужден взвалить на свои плечи заботу о компании. И если подумать, ради кого он взял на себя эту ответственность? Чье наследие хотел сберечь? Так что, видя ситуацию со стороны, могу с уверенностью сказать, что Марк Уоллс никогда не переставал заботиться о вас. Хоть и выражал это не в той форме, в какой вам хотелось. Не подумайте, мисс Кейн, что я поучаю. Но, поверьте, сожаления будут преследовать вас всю оставшуюся жизнь, если не наберетесь храбрости и не зададите ему мучающие вас вопросы. Я знаю, о чем говорю.
Меня задели слова Марии. Я никогда не пыталась взглянуть на ситуацию глазами Марка. И все же, хотя ему и пришлось нелегко, это не обязывало его становиться мудаком по отношению ко мне. Но в одном она абсолютно права – я бежала от откровенного разговора так же, как и он.
– Что, если он не захочет говорить об этом? – неуверенно спросила я.
– Вы ведь мудрая девушка, мисс Кейн, и наверняка сможете придумать, как заставить его вас выслушать.
Я посмотрела в глаза женщине, заменившей мне мать, и увидела в них столько теплоты, что не могла не проникнуться ее верой в меня. Кивнув, я окончательно решила, что больше не стану убегать, не буду прятаться в панцире, а смело встречусь лицом к лицу со своим вечным мучителем.
* * *
В здании «Кейн Корп» ничего не поменялось. Я практически наизусть знала административный этаж и с закрытыми глазами легко могла дойти до кабинета отца, который теперь принадлежал Марку. Мне оставался еще один поворот и минута ходьбы, как я услышала звук резко распахнувшейся двери и голос, который узнаю среди миллиона других.
– Еще раз явишься ко мне с этим дерьмом вместо проекта, я на хрен распущу весь ваш коммерческий департамент.
Из-за поворота выскочил юноша, чуть не сбив меня с ног, извинился и побежал дальше. Последовавший следом звук закрывшейся со злостью двери убедил меня в том, что лучше сейчас не соваться под горячую руку разъяренного демона. Разговор ждал столько лет, подождет еще немного. Недолго думая я развернулась и направилась к кабинету Дэниела, кто точно будет рад меня видеть.
Для приличия постучала и вошла, только услышав разрешение.
– Ого, а твой кабинет изменился, – оглядев помещение, подметила, что Дэни перекрасил стены в голубой, как я и советовала когда-то.
– Ники? – хозяин кабинета оторвал взгляд от ноутбука и посмотрел на меня с немалой долей удивления. – Не смогла усидеть дома?
– Можно и так сказать.
Продолжая осматривать его владения, наткнулась взглядом на небольшую несуразную картину с изображением моря, которая показалась мне знакомой. А когда подошла ближе, поняла почему. Эту картину, а точнее, мазню, я рисовала в тринадцать лет.
– Дэни, ты серьезно? – оглянулась на него и показала на рисунок: – Мало того что хранишь это, так еще и на стену кабинета повесил?
Дэниел с невозмутимым видом подошел и присел на ближайший ко мне край стола.
– Почему так удивляешься? Думаешь, я мог выбросить твой подарок?
– Ладно, не выбросил, но зачем вешать этот позор на всеобщее обозрение?
– Брось, никто не в курсе, что это нарисовала ты. А мне нравится, – немного замявшись, он продолжил, глядя на меня, – и на меня твой рисунок действует успокаивающе, так что перестань возмущаться и иди сюда.
Я подошла ближе, и Дэниел окинул мое лицо внимательным взглядом.
– Ты хорошо спала? Что за синяки под глазами? Снова кошмары?
– Не волнуйся, просто смена часовых поясов сбила мне режим, – сказала я, пытаясь вложить в голос как можно больше радушия.
Дэниел взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Принцесса, ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно, – он продолжал держать меня за руку, – если что-то беспокоит, я всегда готов выслушать.
– Зна-а-а-аю, – протянула я, демонстративно закатывая глаза, – и хватит называть меня принцессой. Я же не маленькая.
Дэниел засмеялся мелодичным смехом, который я так любила.
– Я всегда буду тебя так звать, смирись.
Уже хотела снова возмутиться, но тут резко распахнулась дверь. Я попыталась выдернуть ладонь из руки Дэни, однако тот лишь крепче сжал ее, давая понять, что сопротивление бесполезно.
– Дэниел, эти документы нужно просмотреть до вечера, иначе… – вошедшим оказался Марк. Он осекся на полуслове, увидев меня. И либо у меня разыгралось воображение, либо он действительно посмотрел с недовольным прищуром на наши сцепленные руки. Мгновение длилось всего несколько секунд, после чего Марк вновь обратил взгляд ко мне: – Николетта? Не знал, что ты здесь.
– Здравствуй, Марк, – вот и все, что я смогла выдавить из себя, взглянув в лицо, мучившее меня все эти годы в воспоминаниях.
Время будто остановилось. Да, именно таким клишированным оборотом я могла описать тот момент, когда наши взгляды
