Похвали меня - Сара Кейт
Я уже выяснила для себя, что, когда он прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд, мой наряд ему не понравился. Когда он делает мне простой комплимент, к примеру, «Ты хорошо выглядишь», это значит, что он просто не имеет ничего против. Но когда он долго смотрит, сжимая кулаки и глубоко вздыхая, значит, мой костюм ему очень-очень нравится.
Эмерсон расспрашивает меня о семье гораздо чаще, чем я ожидала. Я рассказываю ему о Софи, не выдавая ничего личного и не вдаваясь в подробности, о матери и о том, как отец ушел от нас. Эмерсон каждый раз хмурится, когда я упоминаю папу, но никак не комментирует, вероятно, чувствуя, что это его не касается и он не имеет права навязывать свое мнение.
И он всегда спрашивает меня о Бо, но я вижу, что ему трудно говорить на эту тему. Иногда я задаюсь вопросом, будет ли Эмерсон и дальше держать меня у себя в роли секретарши, когда поймет, что я не намерена заманивать Бо домой. Если я не смогу вернуть его сына, я для него практически бесполезна. По крайней мере, в том, что касается Бо.
– Мне нужно твое мнение, – окликает меня Эмерсон. Я нажимаю на фотографию связанной девушки «Отправить», одним движением передавая ее Гаррету.
Эмерсон сидит, вперив взгляд в компьютер. Я пододвигаю стул, ставлю его напротив него и, присев на колени, наклоняюсь над его гигантским столом из красного дерева.
– Что случилось?
– Вечеринка в честь открытия клуба состоится в следующем месяце, и я не могу выбрать между этими двумя костюмами.
Я отвечаю не сразу и, прежде чем повернуться к экрану, смотрю на его лицо. Это же надо, Эмерсон Грант интересуется моим мнением по поводу костюма! Это все равно что просить золотистого ретривера помочь мне с заполнением налоговой декларации.
На экране два манекенщика, оба в строгих смокингах, которые сидят так, будто были сшиты специально для них. Первый полностью в черном, даже галстук и рубашка. Я уверена, на Эмерсоне он будет чертовски круто смотреться. Другой костюм темно-синего цвета с широкими лацканами и черным галстуком поверх белой рубашки.
Я с задумчивой улыбкой изучаю оба наряда. Затем смотрю на Эмерсона. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего, и я гляжу прямо в темно-зеленые глаза мужчины. В черном он смотрелся бы сексуально, но синий на фоне его загорелой кожи и глаз будет выглядеть просто по-королевски.
– Синий, – шепчу я, снова переводя взгляд на экран. – А в чем будет ваша спутница? Думаю, вам лучше быть в одной цветовой гамме.
В моем представлении его девушка – супермодель в дизайнерском платье, созданном конкретно для нее и исключительно для этого случая.
– У меня ее нет.
Я ошарашенно смотрю на него.
– Это почему же?
Он пожимает плечами и откидывается на спинку стула.
– Я не знаю. Это имеет значение?
– Я это к тому… вы владелец секс-клуба. Если вы войдете туда один, то выйдете явно не один, – дразню я его, но эта мысль высасывает из меня все хорошее настроение. Какой-то удачливой сучке посчастливится вернуться домой с самым главным, самым красивым, самым богатым мужчиной на вечеринке. Представляю, как это приятно.
Но ему, похоже, не смешно.
– Я не намерен появляться на торжественной вечеринке в честь открытия моей компании со случайной девушкой.
Все понятно, думаю я, босс не снимает девушек на одну ночь. Интересно…
– И никакой девушки?
– Никакой девушки.
– Тогда, думаю, вам стоит пригласить какую-нибудь девушку.
Я откидываюсь назад и удобнее устраиваюсь в кресле. Мой взгляд на мгновение останавливается на его руках, лежащих на столе, и мне в голову приходит идея. Вероятно, это будет неловко, но ведь я отличаюсь упрямством и бесстрашием.
– Можно посмотреть на вашу руку?
– Что? – недоуменно переспрашивает Эмерсон, хмуря лоб.
– Я умею читать по ладони, и мне нравится видеть линии жизни разных людей.
– Ты очень странная, Шарлотта, – говорит он все с тем же непонимающим выражением лица.
Я легкомысленно смеюсь и тянусь к его огромной руке. Положив перед собой открытую ладонь мужчины, я легонько пробегаю от его запястья к кончикам пальцев. Не нужно быть хиромантом, чтобы понять: Эмерсон Грант всю жизнь занимался бумажной работой. Ни тебе мозолей, ни шрамов, ногти ухожены. Более того, его руки такие мягкие, что я не могу перестать гладить его кожу. В комнате воцаряется молчание.
Чувствуя его взгляд на себе, вместо того, чтобы зацикливаться на своей неуверенности, я наклоняюсь вперед и вновь провожу пальцами по линиям на его ладони. Моя кисть по сравнению с его кажется совсем крошечной.
– У вас длинная линия сердца. Это хорошо, – говорю я, глядя ему в глаза.
Однако Эмерсон не смотрит на линии. Его взгляд прикован к моему лицу, и я вынуждена держать себя в руках. Он твой босс, Чарли. И отец Бо. Так что гони подальше свои дрянные мыслишки.
– Что это значит?
– Люди с длинной прямой линией сердца обычно хорошие любовники, – объясняю с игривой улыбкой.
– Разумно, – шутит он, и я ловлю себя на том, что хихикаю, а моим щекам становится горячо.
– Еще это означает, что вы восторженны, романтичны и цените настоящую любовь.
– Хм…
– Смотрите, моя тоже длинная.
Я открываю ладонь и показываю ему, где у моего указательного пальца начинается горизонтальная линия и без каких-либо разрывов или изгибов тянется через всю ладонь.
– Разве не у всех в жизни хоть раз бывает любовь?
Похоже, я его не впечатлила.
Сжав его раскрытую ладонь в своей, я выразительно смотрю на него.
– Не просто любовь, Эмерсон. Это означает, что у вас будет настоящая, всепоглощающая, опьяняющая, потрясающая, меняющая вашу жизнь любовь. Любовь, ради которой вы будете готовы умереть. Любовь, без которой вы не сможете жить. Любовь, от которой становится трудно дышать. Как будто вы ее чувствуете не только в вашем сердце, но и в жилах, в костях и мышцах. Везде.
Моя рука перемещается к груди, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я не хотела так увлекаться, но буквально чувствую, как слезы щиплют мои глаза. Это унизительно, потому что ему никогда не понять, о чем я говорю.
Но когда я открываю глаза, Эмерсон смотрит на меня так, как еще ни разу не смотрел. Морщинки, которая обычно пролегает между его бровями, больше нет, и его глаза полнятся нежностью. Он глядит на меня так, будто видит впервые.
– Ты этого хочешь, Шарлотта?
Я заставляю себя сделать вдох.
– Я не соглашусь ни на что меньшее.
– Хорошо. –
