Свадебный магазинчик в Танглвуде - Лилак Миллс
Эди взглянула на наполовину законченное платье и вздохнула. Ей нравилось создавать такие свадебные наряды, надевая которые, невесты невольно начинали улыбаться, но хотелось бы, чтобы за это платили побольше. Хотя бы столько, чтобы она могла съехать из этого малюсенького коттеджа и купить собственный дом.
Хотя наличие своего дома все же не решило бы одну из главных проблем Эди Адамс – проблему времени. Ей его совершенно не хватало. Когда она не занималась с Дэнни, то все свободное время проводила за пошивом своих платьев. Хотя это были и не ее платья. Они принадлежали миссис Каррингтон, владелице свадебного магазинчика «У Мойры», хотя иногда Эди казалось, будто бы именно она всем заправляет. Именно она воплощала в жизнь все мечты невест – начиная от выбора ткани и заканчивая готовым платьем, достойным настоящей принцессы. Эди нравилось видеть, как сбываются чьи-то мечты. И она правда любила свою работу. По большей части.
Миссис Каррингтон было непросто угодить. Практически всегда она находила, к чему придраться. Эта женщина была крайне сварлива, но Эди устроилась к ней практически сразу после рождения Дэнни и за столько лет уже успела привыкнуть и найти с ней общий язык. Однако даже долгое знакомство не всегда облегчало ситуацию, когда миссис Каррингтон включала босса.
Но у Эди попросту не было выбора, когда дело касалось работы. Во-первых, магазин был в двух шагах от ее дома. В прямом смысле этого слова. Ей нужно было лишь пройти через внутренний дворик – и она уже на работе. А чаще всего ей и вовсе разрешали выполнять заказы, не выходя из дома.
Дэнни, слава богу, сменил гнев на милость и теперь послушно складывал в коробку оставшиеся детали Lego.
– Если ты подождешь буквально полчаса, пока я закончу с этим, – она показала на платье, – мы прогуляемся до центра и купим пирожных к чаю.
– Ура! – Дэнни захлопал в ладоши. – Можно мне тех, с заварным кремом?
– Если они останутся, – сказала Эди.
Был уже почти вечер, а к концу дня выбор в пекарне становился заметно меньше. Но те пирожные, которые оставались, обычно продавались по сниженной цене, просто чтобы распродать весь товар, а для Эди каждый пенни был на счету.
Дэнни бросил на нее робкий взгляд.
– Если ты дашь мне денег, я могу сходить прямо сейчас.
Эди замерла.
Это был первый раз, когда сын попросил самостоятельно дойти до пекарни. Конечно, рано или поздно это должно было случиться. Он неизбежно будет стремиться к большей самостоятельности, но ей не хотелось, чтобы это произошло столь рано. Дэнни было всего восемь лет (почти девять, о чем он при любом удобном случае ей напоминал). Для нее он все равно был слишком мал, чтобы в одиночку разгуливать по центральной улице, даже если она была в пяти минутах ходьбы. Там было слишком много людей, слишком много машин. Он не был к этому готов. Хотя скорее это она не была готова. Возможно, стоит подождать, пока он станет немного старше. Вот лет в четырнадцать – самое то.
– Тебе еще рано ходить куда-то одному, – сказала она.
– А когда уже будет не рано? – требовательно заявил он.
Это не прозвучало как-то дерзко. Ему правда искренне хотелось знать.
– Еще не скоро, дорогой, – нежно ответила она.
– А вот Джеку уже разрешают, а он вообще живет на Уэст-стрит.
Эди нахмурилась. Она давно считала, что мать Джека разрешает тому чересчур много. Он даже в школу ходил сам, хотя ему нужно было переходить очень оживленную дорогу.
– Ну что, можем идти? – спросил Дэнни. Она видела, что ему не терпится выйти на улицу и заняться чем-то более интересным, чем сидеть в четырех стенах наедине с матерью в их крошечной гостиной.
– Еще полчаса, – повторила она.
– Ты сказала то же самое полчаса назад, – вздохнул Дэнни. – Мне скучно.
– Прошло всего пять минут. Может, пока порисуешь? – предложила Эди.
С тех пор как он побывал на экскурсии в парке Биконс с учительницей и одним из смотрителей парка, ему очень понравилось рисовать, да у него и неплохо получалось, так что обычно он был счастлив часами сидеть за мольбертом. Его письменный стол стал уже слишком мал для него, а кухонный постоянно был покрыт метрами шелка, атласа и тюля. Эди хорошо знала, что дорогие ткани для свадебных платьев и детские краски – не самая удачная комбинация.
– Тут нет ничего, что можно было бы нарисовать, – разочарованно сказал мальчик.
– Можно положить яблоки в миску. Вон они какие красные и яркие.
– Я хочу порисовать снаружи, – ответил он.
– Хорошо. Тогда как насчет цветов во дворе?
У них не было сада, но зато был симпатичный маленький дворик, который Эди украсила горшочками с цветами. Места там хватало только для деревянного стола и пары стульев.
– Не хочу, – угрюмо пробормотал Дэнни.
Его настроение последнее время менялось все чаще и чаще. К своему огромному сожалению, Эди поняла, что он становится старше и ему с ней больше неинтересно.
* * *
Когда-то она была всем его миром, но теперь это изменилось. Его мир расширился в ту секунду, когда она отправила его в детский сад. Настанет день, когда она станет для него лишь маленьким пятнышком, оставшимся на обочине дороги, ведущей навстречу взрослой жизни.
И что она будет делать тогда? Кроме матери, с которой Эди была очень близка и виделась практически каждый день, в ее жизни был только сын, и больше никого.
Глава 2
– Ну ничего, и тебе повезет, приятель, – Уильям похлопал Джеймса по плечу.
– Очень сомневаюсь, – усмехнулся он. – У меня даже девушки нет.
– Ты просто слишком требователен.
– Я слишком беден. В этом дело. Когда они видят нас вместе, то думают, что мой банковский счет находится примерно в том же диапазоне, что и твой. Ну а потом узнают, что это не так, и испаряются.
– Вообще-то я не так уж и богат, – запротестовал Уильям.
– Да неужели? – Джеймс многозначительно оглядел парадную Усадьбы. Она была в два раза больше его гостиной в недавно купленном полуразрушенном фермерском доме. Черт, да даже здешний туалет для прислуги, находящийся рядом с кладовкой, был больше, чем его гостиная.
– Я имею в виду, что мой банковский счет, скорее всего, выглядит сейчас похуже, чем твой, – сказал Уильям.
Джеймс недоверчиво посмотрел на него.
– Никогда не поверю. После оплаты услуг кровельщика у меня там от силы около трех фунтов и пятидесяти центов.
Его скромная ферма встала ему в копеечку, но он все равно
