Между нами. На преодоление - De Ojos Verdes
Козлина!
Во время очередного всхлипа надо мной повисает тень.
И исчезает, когда её обладатель опускается на корточки, заглядывая мне в лицо. Протягивает пачку бумажных салфеток так же молча. Пока я вытираю соленую влагу, откручивает пробку и вкладывает в ладонь бутылку ледяной воды.
Я даже не предполагала, как хочу пить. Делаю несколько жадных глотков и только после этого осмеливаюсь взглянуть в уже довольно знакомые серые глаза.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Может, порыдаешь дома? В безопасной тени.
Мотаю головой из стороны в сторону.
— Чувствую себя хозяйкой притона. Не хочу туда. Посижу пока здесь.
Приглушенный смех приятно щекочет слух. Поражает, насколько красивая у мужчины улыбка. Зависаю на ней, растерявшись. Это так странно — его помощь, понимание, доброта. Мы же воевали столько времени…
— Хозяйка притона, ты рискуешь получить солнечный удар. Оно того стоит?
Да, отрезать причиндалы братца было бы куда более правильным решением. Но эту мысль я не озвучиваю.
— Ситуация вышла неприятной, но не смертельной, — продолжает прагматично. — Так тоже бывает.
Испускаю короткий вздох-возмущение-смирение. Сложное противоречивое сочетание.
— Как Вас… — неловко на «Вы», когда мужчина буквально видел твои сопли. И сушил полы в твоем доме. — …тебя зовут?
— Мирон. Можно просто Мир.
— Аделина. Можно просто Ад. Огромное спасибо за всё, Мирон.
Он вновь смеется, и я робко улыбаюсь в ответ, вытирая кончик носа.
Глупо всё как-то. Глупо и жизненно.
— Я помню, Аделина. Шутишь — значит, реанимирована. Радует.
Если бы. Сердце ноет неустанно. Будто это я виновата в том, что мой брат — идиот.
— Аделина, — чуть посерьезнев, бросает взгляд на наручные часы. — Я вызвал для тебя слесаря, через минут десять прибудет. Поднимайся, ладно? Мне пора ехать, сам не встречу его.
Обалдело приоткрываю рот. Не знаю, что сказать. Снова «спасибо» будет скупым, голым и неуместным. Но ничего другого придумать не могу. Я потрясена заботой чужого человека. Незнакомца — по сути.
На автомате вслед за ним встаю на ноги. От резкого движения неуклюже врезаюсь в грудь здоровяка и тут же отскакиваю.
Мгновенным разрядом через всё тело. Пугает нетипичная реакция. На него. Уже в который раз.
Мирон наклоняется ближе, участливо всматриваясь в мои распахнутые в изумлении глаза. Утешая, подбадривая, успокаивая бурю внутри. И это одним лишь взглядом.
Солнце продолжает слепить, и в его лучах мужчина кажется мне каким-то нереальным, волшебным. Застываю каменным изваянием, утрачивая способность шевелиться — до того заворожена. Теряюсь, потому что никогда не попадала в подобные обстоятельства.
Между нашими лицами остается всё меньше и меньше расстояния. Пульс подозрительно замедляется. В какой-то момент проносится шальная мысль, что меня поцелуют. Сейчас. Ещё чуть-чуть... Какой ужас.
И в следующую секунду… я громко икаю в нескольких сантиметрах от его губ…
13. Тропа войны вильнула не туда
Он представитель мужчин-решал: пришел, увидел, разрулил.
Пока такси плавно останавливается у дома, мельком проверяю время на экране телефона. Половина первого ночи. Выхожу и окидываю двор ищущим взглядом. «Спортейджа» нет. Поднимаю голову вверх. Света в нужной квартире тоже нет.
Вот уже две недели эти действия стали моим ритуалом. Даже ощущаю себя сталкером на минималках. Глупость какая.
Усмехаясь этой нелепой мысли, медленно шагаю к подъезду.
Кому скажи — не поверят. Отчаянно жду, когда появится любимый сосед… чтобы вернуть ему деньги! Просто вернуть деньги! За слесаря. За новенький матрас, подушки и прочие принадлежности.
Он пропал. После того памятного дня я его не видела. Мы так и распрощались на улице следом за моим позорным иканием. Рассмеявшись, Мирон велел попить ещё водички и уехал. А через обещанные десять минут прибыл слесарь. Ещё через час — срочная доставка. Всё, что я выбросила, посчитав непотребным для использования, вновь было приобретено. И слесарь, и покупки были оплачены.
Я долго гипнотизировала взглядом визитку люксовой сети салонов, специализирующихся на товарах для сна. С благоговейным ужасом водила пальцами по поверхности ортопедического матраса, трогала удобные подушки, мягкие одеяла, красивое покрывало. Таращилась на изящное постельное белье с лавандовым принтом.
И не могла поверить своим глазам.
Произошедшее сбивало с толку. Совершенно чужой человек озаботился вопросом моего комфорта. Просто взял и решил проблему. А это действительно была проблема — я ведь была не в состоянии ездить за заменой выброшенному добру. И даже не задумывалась о том, как и где буду спать. Мирон же почему-то оказался дальновиднее, продуманнее и буквально за пару минут, сделав два звонка, изрядно облегчил мою жизнь.
За исключением того, что я теперь должна ему кругленькую сумму. И до сих пор обескуражена его поведением.
На тот момент я успокоила свою разбушевавшуюся совесть выводом, что он представитель мужчин-решал: пришел, увидел, разрулил. Таким важно быть значимыми везде и во всём. У них своя психология. Они оказывают помощь, даже если их об этом не просили.
Другой вопрос, что для меня это непривычно и неприемлемо. Я не из тех адекватных женщин, умеющих свободно принимать что-либо от противоположного пола. Да и жизнью научена рассчитывать только на себя.
Поэтому две недели дергано тереблю звонок соседской квартиры, чтобы закрыть гештальт, в ответ слышу тишину и с досадой возвращаюсь домой.
Как-то даже возникла потрясающая идея подсунуть ему под дверь конверт с деньгами и успокоиться, но здравый смысл одержал верх. Да и никаких лазеек у него под дверью не обнаружилось — я тщательно её осмотрела, пока топталась на пороге в ожидании...
Утром дисциплинированно отправляюсь на пробежку. А когда возвращаюсь, с удивлением обнаруживаю машину Мирона во дворе. Сердце безотчетливо пропускает удар — предположительно от неожиданности. Решительно настроившись, наскоро принимаю душ и бросаю взгляд на часы. Одиннадцать. Это же не рано?..
Мне не терпится поскорее разобраться с этой ситуацией и спокойно спать на изумительном матрасе.
Беру бумажный пакет с элитной выпивкой, которую заготовила ещё после потопа, кладу в него злополучный конверт и направляюсь к соседу.
Мне открывают почти сразу. Очень эффектная блондинка, чем-то напоминающая Синди Кроуфорд в юности, красноречиво выгибает бровь, когда мое молчание становится
