Из Лондона с любовью - Сара Джио
– Не позволяй ей наезжать на тебя, – говорит Лайза, когда мы проходим следующий квартал по направлению к рынку. – Под этой суровой внешностью Милли на самом деле просто душка-старушка. Вот увидишь.
Я неохотно киваю, благодарю ее за экскурсию по Примроуз-Хилл, и мы расстаемся. Оставшись наедине со своими мыслями, я хватаю тележку и бесцельно брожу по проходам рынка. Мне всегда нравилось покупать продукты, особенно вместе с Ником. Когда мы только поженились, я с нетерпением ждала, что мы после работы поедем в «Здоровую пищу». Он толкал тележку, а я ее загружала. Мы были командой, а потом она распалась.
Я вздыхаю, разглядывая иностранные этикетки на банках и коробках. Йогурт выглядит по-другому. Все не такое. Через полчаса я кладу на товарную ленту то, что выбрала: буханку хлеба, коробку мюсли, пакет того, что показалось мне сливками, клубнику, три бутылки дешевого французского бургундского, кусочек бри и одинокое яблоко. Этот случайный, несогласованный и бессмысленный набор кажется мне сейчас метафорой моей жизни. Я и есть все эти продукты.
С пакетом я возвращаюсь в квартиру, плюхаюсь на диван и наконец прослушиваю голосовое сообщение от Бевинса и партнеров. Новости не очень хорошие. Огромный налог на наследство (гораздо больше, чем я могу позволить себе заплатить) должен быть выплачен в течение шести месяцев, то есть как раз перед Рождеством или сразу после него.
Счастливого Рождества.
Конечно, теперь у меня есть книжный магазин и дом, но из-за бракоразводного процесса наличных денег мало, а ликвидных активов, чтобы покрыть налоги, у меня нет. Если бы только Ник не был так одержим идеей продать дом так быстро – и себе в убыток. Но «Бевинс и партнеры» предложили быстрое решение: «К счастью для вас, к нам обратился потенциальный покупатель-застройщик, который готов заплатить достойную цену».
Я выпускаю из рук телефон и откидываю голову на спинку дивана, пытаясь логически оценить ситуацию: я не могу заплатить налог на наследство, а другого разумного решения нет. Можно все продать, как предлагают адвокаты, и остаться, в лучшем случае, с небольшой прибылью или, возможно, просто без убытков. Это был бы печальный конец двадцатилетней работы магазина, но почему я должна переживать о заведении, на которое моя мать променяла собственную дочь, то есть меня?
Я вспоминаю причудливый маленький магазин, мурлыкающего Перси в витрине, даже сварливую Милли за прилавком – что ни говори, я уже успела во все это влюбиться.
– Теперь это твой магазин, – проницательно сказала Милли. Как же она права – вплоть до последнего счета, который нужно оплатить.
Я оглядываю мамину комнату, ища напоминаний о ее жизни, начиная с подушек на диване и заканчивая ее любимыми книгами, выстроенными в ряд на полке. Каждая мелочь, которую она привезла домой с блошиного рынка или из букинистического магазина, пропитана ее существом, и глядя на все это, я не могу не дать воли нахлынувшим чувствам. Как изношенная плотина, в которую бьет волна, я готова прорваться, и это в конце концов происходит. Слезы нарастают медленно, а потом превращаются в стойкую и сильную волну.
Выплакаться – дело хорошее, но теперь я чувствую также потребность в общении. После развода я публиковала в Инстаграме все меньше и меньше постов – все из-за суеты с продажей дома и с подготовкой к отъезду в Лондон, говорила я себе. Но теперь отговоркам конец. Я просто пряталась – от подписчиков, от мира, от людей. Хотя в постах я редко рассказывала о своей личной жизни, мое счастье было настоящим. Просто потому, что оно было. По крайней мере, раньше. Что бы сказали сорок тысяч подписчиков, которые с нетерпением ждали моих книжных рекомендаций и размышлений, если бы узнали правду? Почувствовали бы они, что те, кого я любила, бросили меня, а я стою на грани финансового краха?
Ни одна книга в мире не может этого изменить.
Я делаю энергичный выдох и берусь за телефон. Быстро просматриваю свою ленту, читаю новые комменты и личные сообщения. «У тебя все в порядке? – вопрошает один из подписчиков. – Ты в этот раз не опубликовала #Пятничные сообщения. Собираюсь в отпуск на следующей неделе, и мне нужно знать, что положить в чемодан!»
Какая мне разница, скучает ли по моим постам Лия из Нью-Джерси, или Валери из Оклахомы, или Мэй из Торонто? И все же приятно, когда кому-то тебя не хватает. Этого достаточно, чтобы дать мне силы поделиться чем-то более личным.
Я фотографирую обложку «Последней зимы», немного регулирую яркость, выбираю свой любимый фильтр и начинаю печатать:
«Жизнь похожа на роман, и, честно говоря, друзья, моя жизнь, кажется, приняла трагический оборот. Не волнуйтесь, со мной все в порядке, но в сюжете появились некоторые перипетии. Как хорошо, что на свете есть книги, верно? Если я кому-то нужна, то я здесь, вместе со старым любимым романом (всегда бальзам на душу). Это „Последняя зима“, которую я читала много раз, но сейчас нуждаюсь в ней больше, чем когда-либо, потому что книги – старые друзья. Действие этого романа малоизвестной писательницы Элли Грейвз, опубликованного в 1934 году, разворачивается в Нью-Йорке 1920-х годов. В нем подробно описывается запретная любовная связь между Чарльзом, женатым врачом и начинающим политиком, и девятнадцатилетней французской эмигранткой Сезанной, балериной, которая всю жизнь отчаянно пыталась скрыть свою смешанную расовую принадлежность от всего мира – даже от Чарльза.
Трагический и эмоциональный сюжет „Последней зимы“ запомнился мне надолго, хотя книга уже много лет не переиздавалась (не беда, бесстрашный районный библиотекарь наверняка отыщет для вас экземпляр!). Мое издание пропало без вести после моего недавнего развода и переезда…»
Тут я задумываюсь, не удалить ли эту последнюю строку, но мне нравится быть откровенной, и я оставляю ее на экране.
…«И сколько я ни искала в интернете замену, увы, все было тщетно. До сегодняшнего дня!»
Я оправляюсь в постель с «Последней зимой», горя желанием вновь погрузиться в знакомую историю, а особенно – встретиться с ее персонажами, моими старыми друзьями. Перед этим я в последний раз проверяю свой аккаунт. Лайки и смайлики сыплются потоком. Читатели делятся историями о давно потерянных книгах, о своем горе. Я присоединяюсь к разговору, добавляя новый пост.
Чем книги отличаются, например, от фильма? Тем, что их можно держать
