Серебряные крылья для Мышки - Алёна Рю
— Я уже объяснял, — Рафаэль качнул головой.
— Мне нужны подробности, — настаивала я.
— Все узнаешь, когда прибудем на место.
Удивительно, как еще вчера вечером мне казалось, что между нами есть романтические чувства. Воздух был словно наполнен чем-то неуловимым. А сегодня я смотрела в зеленые глаза своего спутника и не испытывала ничего, кроме злости.
Зачем я на это согласилась? Было мало приключений на пятую точку?
— Не кипятись, Мышка, — словно прочитал мои мысли Рафаэль. — Всему свое время.
На это мне даже не хотелось отвечать. Я сосредоточилась на овсянке и больше на него не смотрела.
Доев, Рафаэль удалился по своим делам, а мою скуку разбавил вновь появившийся Пол. Пока он менял простынь, я снова попыталась вернуться к теме, но на этот раз паренек осторожничал.
— Ты раньше был знаком с новым капитаном? — спросила я.
— Нет, миледи, — Пол по-прежнему не смотрел на меня.
— Но слышал о нем?
— Простите, миледи, капитан не велел говорить об этом.
От злости я сжала кулаки.
— Может, капитан не велел глядеть мне в глаза? — возмутилась я.
Пол встряхнул подушку, на которую только что натянул наволочку, и ответил со всей серьезность:
— Да, миледи, капитан сказал, что если кто-то из команды посмеет посмотреть в вашу сторону, то вмиг окажется за бортом.
Я шумно выдохнула.
— Уверена, тебя это правило не касается, — проговорила я.
— Всех касается, — возразил юнга.
— Ладно, я дальше сама закончу, — я коснулась второй наволочки, которую он держал в руках. — У тебя другой работы, наверное, много.
Но Пол так просто не сдался и потянул наволочку обратно на себя.
— Капитан велел составить вам компанию, — пробурчал он.
Я разжала пальцы. Пол закончил с кроватью и, вернувшись к двери, встал, как охранник при входе. И похоже, собирался так стоять целый день.
Я покружила по каюте, думая, что хорошего могла бы сделать.
— Пол, — позвала я.
— Да, миледи.
— Ты умеешь читать?
— Нет, миледи.
— Тогда давай сюда, — я махнула ему, беря с полки чистые листы бумаги и чернильницу.
Хоть что-то полезное сделаю в этом мире.
* * *
Не знаю, чем обычно занимаются капитаны на кораблях, но Рафаэля я видела редко. Иногда он даже не ужинал. Точнее, ужинал, но не со мной. Спать приходил поздно и в целом относился ко мне, как к какой-нибудь соседке по общежитию.
Иногда мы обменивались ничего не значащими фразами о погоде и попутном ветре, но серьезные разговоры так и не клеились. Мне все хотелось понять, куда и зачем мы плывем, а он не хотел рассказывать. Иногда даже казалось, что я лезу в чужую душу с консервным ножом. Это было неприятно, и вскоре я оставила попытки чего-то там выспросить, а сосредоточилась на Поле.
Паренек был родом из рыбацкой деревни в окрестностях Ларинга. Жил в бедной семье, где помимо него было еще восемь голодных ртов. У его отца была лодка, и Пол с детства умел обращаться со снастями и знал азы мореходства. А став чуть постарше, устроился работать на корабль.
При такой биографии было непонятно, откуда и что мальчишка мог слышать о графе Алонсо. Мои подозрения, что Рафаэль скрывал в шкафе не один скелет, все усиливались. А поделать с ними я ничего не могла. Недосказанность висела между нами, как непреодолимая пелена.
— Интересно, как там мои сестры, — заметила я однажды за завтраком.
— Уверен, они по тебе не скучают, — качнул головой Рафаэль. — Ни одна из них тогда не попросила за тебя.
Воспоминание о той ночи, дворе в замке и унизительном торге, пронзили меня иглой.
— Ты тогда четко сказал, что серая мышь тебе не нужна, — мне не удалось скрыть обиды.
— И ты все не можешь это забыть? — он посмотрел мне в глаза.
— Почему я должна об этом забывать? — возмутилась я. — Ты отдал меня негодяю, который продал сумасшедшему алхимику. И сам теперь везешь неизвестно куда непонятно зачем. И ведь ждешь, что буду тебе доверять!
Чем больше я говорила, тем больше горячилась. Но Рафаэль оставался невозмутим.
— Нет, Мышка, доверять ты никому не обязана. Но мы заключили сделку, и свою часть я выполню.
— Как ты собираешься узнать, кто заплатил за убийство моих родителей?
— У меня есть свои методы.
— Звучит серьезно. А может, все проще? Может, ты за этим и стоишь? — я уже сама захлебывалась от переполнявшего меня яда. — Недаром так хорошо знаком с Дамианом.
На самом деле я так не думала, но плещущийся из меня гнев не давал мыслить разумно. Мне хотелось задеть его, спровоцировать, заставить говорить, а может даже оправдываться. И от его уверенности в себе я начинала злиться ещё больше, попадая в замкнутый круг собственных эмоций.
Если Рафаэль и собирался отвечать, то не успел.
Корабль качнуло так, словно мы наскочили на большую волну. Тарелка скользнула со стола, и я едва успела ее схватить.
Рафаэль подскочил и ринулся к двери из каюты. На пороге его уже встречал перепуганный Пол.
— Капитан, приближается шторм.
Забыв про меня, Алонсо ринулся на палубу и прокричал:
— Убрать паруса!
Корабль снова мотнуло. Я обернулась. Через окно каюты было видно, как стремительно чернело небо. В стекло забарабанил дождь.
Я убеждала себя, что ничего не случится. Команда знает, что делает. Наверное, уж не первый раз на море штормит. Но все равно в душе было страшно. Хотелось метаться, как жуку в спичечном корабле. Пусть это ничего и не изменило бы.
С полок начали падать книги, а потом и вовсе мебель поехала сначала в одну сторону, потом в другую. В ужасе я забралась на кровать.
По спичечному коробку больше не было нужды метаться. Его словно подхватил шаловливый мальчишка и теперь отчаянно тряс.
В стене, где висела карта, образовалась пробоина, и захлестал поток воды, сметя изображение Ангедолии и островов. Вода засочилась из щелей и теперь была повсюду. На полу и, кажется, даже на потолке.
— Мышка! — граф появился в дверях, держась за косяк.
— Рафаэль!
Он бросился ко мне, едва удерживая равновесие.
— Рафаэль, мне страшно, — я взвизгнула, услышав прямо над головой раскаты грома.
Добравшись до кровати, мужчина заключил меня в объятья. Я схватилась за него, как за спасательный круг. Прижалась так крепко, как только могла. И наплевать было и на гордость, и на все обиды.
— Все будет хорошо, Мышка, — шептал Рафаэль. — Все будет хорошо.
Но меня трясло и, кажется, я начала реветь. Перед глазами все плыло, и его голос был единственным, что еще связывало с реальностью. Только и это было
