Сломай меня - Меган Брэнди
– Лучше скажи, какого хрена ты делаешь тут, во дворе? – Я приседаю на корточки рядом с ней, положив локти на колени.
На этот раз ее ладошка прикрывает зевок.
– Который час?
У меня дергается челюсть.
– Почему ты здесь, а не в доме?
Она пронзает меня сердитым взглядом.
– Прекрати отвечать на мои вопросы своими.
– Прекрати задавать вопросы и ответь на мои.
– О боже, – она качает головой, раздраженно фыркая.
– Какого хрена ты спишь тут в девять вечера?
Вот. Я все-таки сказал ей, который час. Считайте меня добряком, вашу мать.
– Я… – Она умолкает, смотрит на лежащие рядом с ней книги, и у нее в глазах будто вспыхивает маленькая лампочка.
– Я делала домашнее задание… – Вид у нее такой, будто она пытается убедить саму себя. – Наверное, я уснула.
– Ага, – притворно соглашаюсь я. – Ты все сделала, сложила книжки и тетради в стопку, как примерная ученица, и так устала, что не было сил зайти в дом.
У нее на лбу появляется складка.
– Может, я искала Малую Медведицу.
Я слегка дергаю головой.
– Кого ты искала?
– Может, я смотрела на звезды?
Я медленно поднимаю бровь.
– Это что, вопрос? Ты сама не знаешь, что делала?
Уголок ее рта оттягивается вбок, но не сказать, чтоб весело.
Бросаю быстрый взгляд на дом – света там нет.
– Вставай давай, – говорю я.
– Ройс…
Поднимаю ее книжки с земли, засовываю в сумку и смотрю на девчонку сверху вниз. Она по-прежнему сидит на поддоне в позе лотоса.
– Вставай.
– Мне тут нормально, спасибо, – говорит она и поджимает губы.
– На счет «пять» я сам занесу тебя в дом.
Она фыркает, но чем дольше смотрит на меня, тем больше смущения отражается у нее в глазах.
Похоже, здесь творится какая-то фигня. Ладно, дам ей шанс рассказать, в чем дело.
– Эй, почему ты здесь?
Она концентрирует взгляд на сумке у меня в руке. Перекидываю сумку через плечо, нагибаюсь и подхватываю строптивицу на руки. У нее округляются глаза, но ей ничего не остается, кроме как покрепче ухватиться за меня.
– Один.
– Ройс…
– Два.
– Не надо…
– Пять.
Взлетаю вверх по ступенькам, моя рука опускается на дверную ручку, но ее ладонь тут же накрывает мою, и жар ее тела заставляет меня замереть.
Впериваю в нее взгляд. Мышцы у меня на животе напрягаются.
Она смотрит на меня потемневшими, измученными бирюзовыми глазами, молча умоляя отпустить ее и уйти прочь.
Эта девчонка – она меня не знает.
Я ее не знаю.
Так какого черта я понимаю, чего она хочет?
И что еще фиговее – откуда она знает, что я понимаю?
Убираю руку с чертовой дверной ручки, но девчонку не отпускаю. Хмурюсь, пересекая газон, и не останавливаюсь, пока не дохожу до машины. Ставлю ее на ноги и тянусь к дверце.
Что-то вертится у нее на кончике языка – попытка возразить, быть может? Но вместо этого она молча садится в машину и смотрит перед собой.
Я осторожно, без стука закрываю дверь и на черепашьей скорости обхожу драндулет… Даже не знаю, почему я медлю. Но почему-то это кажется до хрена важным.
Мелькает мысль, что по-хорошему следовало бы выпнуть ее задницу из машины. Но я сажусь на водительское место и везу ее в первое попавшееся место, которое еще открыто, – в маленькую закусочную.
Мы сидим здесь уже минут двадцать, из которых последние пятнадцать она притворяется, будто не косится на меня из своего угла, а я притворяюсь, будто сосредоточился на своей картошке фри и шоколадном коктейле.
Драматичный выдох и громкое «клац» ложкой об стол помогает ей наконец привлечь мое внимание.
Поворачиваю к ней голову.
– Что?
– Ты не собираешься спросить меня, почему я была на улице?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я и так знаю.
– Да ладно… – Она разворачивается ко мне всем телом. – И почему же?
– Не-а, – усмехаюсь я. – Неохота мне играть в твою фигню. Посидим еще, а потом я отвезу твою задницу обратно и брошу на обочине.
– Если так, зачем ты вообще приперся?
Мои брови сходятся на переносице – вообще-то я и сам не знаю ответа.
Эм-м, мне было неспокойно, я задыхался, мне нужно было выйти и подышать свежим воздухом – именно это я и сделал.
Ничего такого.
Оставляю ее вопрос без ответа, и она опускает взгляд.
После нескольких секунд молчания она говорит:
– Ты бы такого не сделал.
– Не сделал что?
– Не бросил бы на обочине…
Стираю с лица все эмоции, выстраивая высокую стену.
– Не делай вид, будто знаешь меня.
– А ты не выкладывай свои карты так быстро.
– Девочка, ты…
– Бриэль, – она выставляет вперед подбородок.
У меня под кожей бурлит гнев, обдавая жаром.
Наклоняю голову, но, прежде чем успеваю произнести хоть одно гребаное слово, она, как избалованный ребенок, хватает с моей тарелки ломтик картошки и закидывает себе в рот.
– Нет ничего плохого в том, что ты захотел вернуться и убедиться, что я в безопасности, – говорит она.
– Да мне вообще похрен, что с тобой, – выплевываю я.
Эта штучка мастер выкручивать нервы.
Бриэль закатывает глаза и поднимает свой стакан с молочным коктейлем.
– Ладно, я перефразирую, и мы сможем притвориться, будто ты равнодушен и беззаботен, хоть это явно не так. Так нормально звучит?
Сверлю ее взглядом.
– Ты как будто прям хочешь, чтобы я оставил тебя здесь.
Она смеется, но продолжает нести пургу.
– Нет ничего плохого в том, что тебе не нравится сама мысль о том, что какая-то девушка может быть в опасности. Ну, теперь как… уже лучше?
– Если спать во дворе – это опасно, и ты об этом знаешь, зачем ты это делаешь?
– Если расхаживать по двору школы, где люди не знают, какой ты весь из себя крутой пацан, – это опасно, зачем ты это делаешь?
Подавляю улыбку, которая так и просится наружу.
– В этом нет ничего опасного.
– Затевать драку с чуваком, который для них практически идол… – Фрэнки у нас гигант, мускулистый и все такое… – Она вдруг начинает смеяться, но тут же прекращает. – Что?
Бросаю на нее сердитый взгляд.
– Я ничего не говорил.
Она прикусывает губы, веселье из нее так и хлещет, и это выводит меня из себя.
– А, ну да, ты ничего не сказал, – соглашается она. – Но у тебя прям на лице написано: «Я раздражен» – такой злой мальчик.
– Я раздражен. Ты слишком много болтаешь.
– А ты привез меня в эту забегаловку – зачем? – Она утаскивает еще один ломтик картошки и макает в свое мороженое, прежде чем откусить. – Чтобы поесть?
