Бег по спирали. Часть 2. - Зелиева Рина
В коридоре мне попалась ты. Когда до меня стало доходить, что, судя по срокам, ребенок может быть от меня, то я просто не мог поверить в то, что все складывается настолько отлично. Я получаю развод, компенсацию за нарушение контракта, да еще и тебя: не одну, а вместе с младенцем. Я надеялся, что сын нас примирит. Фиг с ней, с этой империей Франчинелли. У меня будет достаточно денег, чтобы вас обеспечить. Но, как я уже сказал, какой в них вообще смысл, если после себя мне их некому будет оставить. Как говаривала моя бабушка: в могилу с собой не заберешь. И все бы было хорошо, если бы не твое кошмарное упрямство...
- Это не упрямство.
- Пусть не упрямство. Обида...
- Да как хочешь назови, - прошипела Маритта. - Я, Антон и Митянька - мы семья. И ты не сможешь ее разрушить. И я не говорила, что мой сын - от тебя. Ты никогда не сможешь этого доказать.
- Ты хочешь записать его на фамилию Горских? - прищурился Ратэк. - По моей просьбе Алеман сделал ДНК-тест, взяв материал из плаценты. Это мой ребенок, - он бросил грустный взгляд на головку младенца, покрытую темным пушком, - и без того очевидно.
- Тест, проведенный без моего согласия, не законен, - глаза девушки метали молнии. - И не один суд не примет его в качестве аргумента. А что касается твоих претензий: сам способ зачатия этого малыша исключает возможность твоего отцовства.
- Ита, не зли меня, - угрожающем тоном попросил Дарн. - Я не собираюсь с тобой судиться из-за сына. Мне нужны вы оба. Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам. Тебе это самой сильно как не понравиться. Но ты не оставляешь мне выбора.
- Иди пустыню пылесось, - психанула Маритта. - Ты не сможешь меня запугать. После того, что ты со мной сделал, мне уже ничего не страшно.
- Ты уверена? - мягко спросил Дарнов и поднялся со стула.
После того, как он вышел из палаты, Ита закрыла глаза. После перенесенного стресса и напряжения она вся дрожала. Несколько раз глубоко вдохнув, попыталась успокоиться. Он ничего ей не сделает. Он боится за сына. А они сейчас неразрывны. Ну, где же Антон? Что с ним? Сердце сжалось, пронзенное болью. "Как ты мне нужен", - прошептала девушка. - "Тошенька, Тоша. Я не смогу без тебя".
Когда Маритта вышла на порог клиники, ее встречали две пары стариков: родители Ивана и ее собственные. Отец девушки опирался на палку, что совсем не мешало ему счастливо улыбаться. Медсестра, сопровождавшая Иту с кульком в руках, растерялась: кому же из пожилых мужчин отдать младенца. Никого, подходящего по возрасту на роль отца, она глазами не находила.
Под шум радостных возгласов, сюсюканий и поздравлений к зданию больницы подъехал черный ровер и затормозил у крыльца. Из него вышел Мирэк и быстрым шагом направился к встречающим. Он всунул в руки растерявшейся девушке огромный букет, забрал кружевной сверток из рук медсестры, откинул уголок и поцеловал ребенка в лобик. Потерянно улыбнулся, глядя в его сине-серые большие глазенки, опушенные длинными темными ресничками, и передал младенца на руки матери Риты. Развернулся и направился обратно к машине. Застывшая обалдевшая Ита не знала, что ей сказать, как охарактеризовать эту его очередную выходку. Ведь она ясно же дала ему понять: она не желает его видеть. "Вот настырный", - вздохнула про себя девушка.
Распахнув дверцу машины, Дарнов остановился.
- Мои люди нашли Антона, - обронил он. - С ним все хорошо. Поправляется.
И уехал, не дав задать ни одного вопроса окончательно ошалевшей Ите.
Глава 12.
Природа радовала теплыми весенними деньками. Погода стояла солнечная и безветренная, точно такая же, как и год назад, когда Маритта села не в тот автобус в спешке перепутав маршруты. Кто б ей сказал тогда, куда ее привезет этот самый ненужный ей транспорт. Сколько всего произошло за это время. Уму непостижимо. И хорошего. И плохого. Она влюбилась. Первый раз в жизни Ита поняла, что такое настоящее чувство, необъяснимое, но поглощающее, пьянящее. А еще у нее теперь есть сын, которого она любит также сильно и беззаветно, как мужчину, с которым ее свела судьба. Ради них она готова на все. Ради них она бы даже жизнью пожертвовала. О таком количестве любви в своей жизни она тогда даже не мечтала.
Маритта прогуливалась по деревенской улице с коляской. Погулять с ребенком ее выставила Анна Николаевна, вызвавшаяся помочь погладить пеленки и распашонки, пока девушка дышит свежим воздухом, необходимым ей для здоровья ничуть не меньше, чем малышу.
Родители Иты, погостив пару недель, уехали в свой город. Жизнь текла своим чередом. Митя радовал всех прекрасным аппетитом, быстро набирал вес и все меньше капризничал, большую часть времени проводя в сладком сытом сне.
В кармане куртки вибрировал телефон, поставленный на беззвучный режим, чтобы не потревожить ребенка.
- Антон, - сердце екнуло и понеслось вскачь.
Маритта дрожащими руками поднесла трубку к уху.
- Привет, котенок, - хриплый слабый, но такой родной голос. - Как ты?
- Со мной все хорошо, Тоша, - в голосе девушки сквозили слезы, которые она утирала с лица тыльной стороной ладони. - Я чуть с ума не сошла, когда мне Ваня сказал...
Ита всхлипнула, не в силах продолжать. При одном воспоминании о том, что она пережила, когда узнала, что Антон серьезно ранен, ей снова стало нехорошо.
- Да это я чуть с ума не сошел, когда Косой мне, наконец, рассказал, чего учудил. Язык бы ему вырвать. Дурак.
- Не ругай его, Тош. Он сам перепугался. Ну и растерялся, не подумал. Ну, теперь все хорошо? Почему ты так долго не звонил? Когда ты вернешься?
- Сколько вопросов, - она услышала в трубке тихий смех, - когда врачи разрешат, так и приеду. А не звонил... Меня, как только очнулся, сразу на базу перевезли. Косой сейчас тоже здесь. Его сначала, как лазутчика схватили. Телефон отобрали, в камере заперли. Врачам в больнице рты заткнули, как будто и не было ничего. Я не имею право тебе все рассказывать. Поэтому не мог связаться с тобой. Пойми, здесь никого не волнует ни беременная жена, ни мои проблемы. Режимный объект - есть режимный объект. А работа - есть работа.
- Которая тебе, видимо, нравиться, - удрученно заметила Маритта.
- Итка, да не бесись ты. Теперь все хорошо будет. Я обещаю. Больше никакого риска... Все. Береги себя и ребенка.
Ита долго слушала гудки, потом, сбросив вызов, развернула коляску. Работа... А как же она? Кого вообще волнуют ее чувства? Мужской эгоизм не истребим. Почему ее всегда ставят перед фактом? Почему ее мнение в расчет не идет? Неужели нельзя найти золотую середину? Эта бескомпромиссность просто выводила из себя. С одной стороны приятно чувствовать себя слабой женщиной, которую защищают, оберегают и берут на себя все ее проблемы. С другой стороны то, как это делается, ей абсолютно не нравиться. Она запуталась, уже сама не зная, чего конкретно хочет.
В другом конце деревни по дороге пылили машины. Маритта прищурилась. Когда она разглядела в облаке пыли черный внедорожник и еще одну машину цвета металлик, то громко икнула. Дарнов! Ну, да. Конечно. Он что-то давно не давал о себе знать. Она и расслабилась. А зря...
Черный ровер остановился недалеко от нее. Второй автомобиль пристроился за ним. Из него вышла женщина среднего возраста и двое мужчин. Дверца ровера открылась, и с заднего сидения выглянул Дарн.
- Ита, садись в машину.
- Нет. Иди ты к черту.
Девушка не знала, что ей делать. Сбежать вместе с коляской она не сможет. Но и молча повиноваться его приказам она не собиралась.
- Ит, не тупи. Надежда - врач-педиатр. Она позаботится о ребенке. Садись, я сказал.
Маритте ничего не оставалось, как выполнить требуемое. Все равно, добровольно или нет, но она окажется в машине. Вряд ли, с ней будут церемониться. Просто запихнут, и все. Мирэк, похоже, был настроен очень серьезно.
