Белые лилии - Саманта Кристи
– А что? Ты будешь смущена, если Гриффин станет думать о том, как ты пользуешься этими штуками?
– Эрин, заткнись! – говорю я. – Во-первых, да, я бы сгорела со стыда. Во-вторых, он никогда этого не сделает. И я не понимаю, зачем ты все время об этом говоришь. Ты что, кайфуешь от того, что твой муж испытывает влечение к другим женщинам? – дразню я ее. – Ой, блин, вы же не хотите секса втроем, правда?
– Не знаю, – говорит она. – А если бы мы хотели, ты бы согласилась?
Что за хрень?! Она же понимает, что я просто пошутила, да?
Самые невинные с виду люди всегда оказываются самыми большими извращенцами. Но все же я знаю Эрин уже почти полгода, она бы не смогла так долго скрывать это от меня.
– Я шучу, Скайлар, – смеется Эрин. Во весь голос. – Ты представить себе не можешь, как бы я хотела сейчас увидеть твое лицо, – говорит она. – Ладно, я тебя отпускаю. Я знаю, что у тебя впереди насыщенный день. Теперь-то уж точно, – хихикает она. – Ой, кстати, не забудь надеть завтра то платье.
– Что у тебя за пунктик насчет этого платья? – спрашиваю я.
– Мне просто кажется, что ты в нем очень красивая, Скайлар. Беременным женщинам тоже нужно чувствовать себя красивыми, знаешь ли.
– Хорошо, мам, я его надену, – говорю я, закатывая глаза.
Мы прощаемся, и я думаю о том, как Эрин изменилась за прошедшие несколько недель. Она стала другой. Более открытой. Прямолинейной. Требовательной. Она даже пару раз чертыхалась – а я-то уж думала, что она на такое и не способна. Когда мы встречаемся, она хочет попробовать что-нибудь новое. На прошлой неделе Гриффин работал, и она пригласила меня прокатиться в карете по Центральному парку[4]. Она сказала, что никогда этого не делала, и пригласила меня прокатиться вместе с ней. Потом она хотела попробовать суши – ни одна из нас их раньше не ела, но от этого мне удалось отмазаться по причине того, что я беременна и поэтому мне нельзя есть сырую рыбу. Думаю, она либо чувствует себя более уверенно в нашей дружбе, либо хочет вычеркнуть пару вещей из своего списка того, что нужно успеть сделать до появления ребенка.
Минди выходит из своей спальни. Она замечает содержимое подаренной мне корзинки и широко раскрывает глаза от удивления. Весь следующий час мы хихикаем, читая инструкции к некоторым сложным устройствам на батарейках.
Через несколько часов Минди уходит на работу.
– Я даже не буду спрашивать, какие у тебя планы на сегодняшний вечер, подруга, – подмигивает она мне. – Постарайся только не разбудить соседей.
Я отношу корзинку в свою комнату и пытаюсь выкинуть ее из головы. Я просматриваю несколько эпизодов кулинарного шоу. Убираюсь на кухне. Проезжаю на велотренажере часть Аппалачской тропы. Я делаю все возможное, чтобы не думать о сексуальных игрушках, которые так и манят меня к себе.
Я звоню Бэйлор.
– Привет, сестренка! Уже соскучилась? – спрашивает она, потому что мы виделись только сегодня днем за воскресным обедом.
– М-м-м… во время беременности все постоянно возбуждены или только я?
– Ой, даже не начинай! – смеется она. – Пару месяцев назад Гэвин сказал, что боится, что я сломаю ему член. Я на тридцать пятой неделе, у меня огроменный живот, а я не могу думать ни о чем, кроме секса.
– Тьфу ты! – огорчаюсь я. – Значит, лучше не станет?
– У всех по-разному, – говорит она. – Некоторые женщины на моих курсах для беременных утверждают, что даже не хотят, чтобы их трогали. У некоторых вообще не было фазы постоянного возбуждения. Так что считай, что тебе повезло, Скайлар.
– Повезло?! – взрываюсь я. – Бэйлор, я стараюсь воздерживаться от секса, а не думать о нем еще больше. И у меня возникают очень неуместные мысли об очень неподходящих людях.
– Ты же не представляешь себе Гэвина, когда мастурбируешь, правда? – хихикает Бэйлор. – Впрочем, я бы, пожалуй, расценила это как комплимент.
– О боже, нет, конечно, нет! – при мысли о том, как я кончаю, думая о муже сестры, к горлу у меня подступает приступ тошноты.
– А кого тогда представляешь? – спрашивает она. – Погоди-ка, дай угадаю. Трента, нового бармена?
– Если бы! – говорю я.
– Джона, поставщика алкоголя?
О нем я не подумала. Я мысленно добавляю его в свой список.
– Боже, он всегда носит такие обтягивающие футболки, – говорю я, чтобы почувствовать к нему сексуальное возбуждение – но безуспешно. – Но нет. Да никого, в сущности. Забудь об этом.
– М-м-м, – задумчиво тянет Бэйлор. – Гриффин весьма сексуальный.
Я пытаюсь не сделать резкий выдох прямо в телефонную трубку.
– О боже, ты думаешь о Гриффине?! – восклицает Бэйлор. – Ты фантазируешь об отце ребенка, да?
– Ох… Мне пора.
– Скайлар, – произносит она прежде, чем я успеваю повесить трубку. – Ты же знаешь, что это нормально. Совершенно нормально фантазировать о нем – или о ком бы то ни было, – если ты не собираешься воплощать эти фантазии в жизнь.
– Я бы ни за что…
– Я знаю, что ты бы ни за что этого не сделала. И поэтому это совершенно нормально.
Я вешаю трубку и иду спать, так и не опробовав ни одну из своих новых игрушек. Хоть Бэйлор и считает, что это нормально, я из последних сил стараюсь не думать про Гриффина Пирса.
Раздается звонок в дверь. Один. Второй. Третий. Я понимаю, что Минди не собирается открывать, поэтому в полудреме выползаю из кровати и в темноте тащусь к двери. Я слишком устала, чтобы смотреть в глазок, поэтому просто открываю дверь.
– Ты получила корзинку?
Я поднимаю глаза и встречаю взгляд знакомых серых глаз – они еще темнее, чем я запомнила. Только сейчас они затуманены желанием.
– Эрин тебе рассказала? – от смущения я краснею до кончиков пальцев. Как этому мужчине удается вгонять меня в краску? Я-то думала, что в мои двадцать четыре года это уже невозможно. И это действительно никому не удается. Кроме него.
Прохладный воздух проникает через открытую дверь. Я осознаю, что на мне только футболка, в которой я сплю, и она едва прикрывает мне ягодицы. Гриффин тоже это замечает.
Немигающим взглядом он осматривает мои голые ноги. Я чувствую, как его глаза ласкают мою плоть, и по моей коже проходит волна жара. Гриффин ласкает меня взглядом, а я все еще настолько сонная, что позволяю ему это делать. Когда его взгляд достигает моей
