Будь моей Брейшо - Меган Брэнди
Смех Кэптена разносится совсем рядом, и в основании моего горла образуется комок.
Я думаю, Ройс был прав.
Открываю глаза и встречаюсь со взглядом Мэддока.
Он стоит, скрестив руки на груди и склонив голову набок.
– Ты и правда глупа.
Я сглатываю, но мой голос все еще звучит хрипло:
– Я просто выполняю приказы.
До нас доносится взрыв смеха, и в моем животе затягивается узел, а под ребрами растекается боль.
Мэддок прищуривается и делает шаг ко мне. Он изучает меня долгое мгновение, и я бы осмелилась сказать, что удивление – это то, что делает его взгляд острее.
– Ты любишь эту маленькую девочку, – он говорит это утвердительно.
Вероятно, он знает то, что знаю я: могущественные люди находят удовольствие в том, чтобы забрать самое дорогое у тебя. Жить в относительном мире с ним – значит надеть ошейник на собственную шею и быть послушной.
Глаза Мэддока смотрят в сторону, откуда доносится смех, но не могу заставить себя посмотреть туда же.
– Эта игра в субботу… – говорит он. – Там не место для нее. И более того, это означало бы показать ее городу, но Кэптен еще не готов поделиться ею. – Мэддок поворачивается ко мне, его хмурый взгляд встречается с моим. – Ты должна была понять это.
– Я лишь имела в виду, что она хотела бы посмотреть, как играет Джейсон…
– Это ничего не меняет. Никогда не говори, не подумав, никогда не двигайся, пока не поймешь зачем. Ты должна была знать это дерьмо. Не заставляй нас вредить тебе.
– Разве это не то, чего вы хотите?
– Ну вот, ты опять прикидываешься дурочкой. – На его лице написано раздражение. – Ты думаешь, у отца не разрывалось все внутри, когда он ушел от тебя, зная, что ты была одна после того дерьма, которое произошло? Никакой защиты, некому прикрыть твою спину, да? – Он покачал головой. – Ты же знаешь, что мы упрямые… упрямые и недоверчивые. То, что мы хотим, дается нам нелегко, и это означает, что наши подруги должны шевелить лапками в два раза усерднее, чтобы прорваться, быть в два раза сильнее других. Другого пути нет.
– Я не ищу халявного пропуска в вашу жизнь.
– Тогда вонзи поглубже свои когти, – усмехнулся он. – И не вздрагивай, когда польется кровь.
Будь сильной, сражайся – тут он на моей стороне.
Глаза Мэддока сужаются, он держит паузу, прежде чем снова заговорить:
– Я могу быть всем для Рэйвен, я могу дать ей каждую гребаную вещь, которую она когда-либо хотела, но этого недостаточно. Я хочу, чтобы у нее было больше. У нее никогда не было друзей. Мы были ее первыми друзьями. А ты… Она потянулась к тебе еще до того, как узнала, что ты ее сестра. Не знаю, может, это зов крови… Теперь все зависит от тебя – стань ее подругой, будь той, в ком нуждается мой брат… Будь вся целиком для нашей семьи или убирайся, черт возьми.
Мэддок снова посмотрел в ту сторону, откуда доносились крики и веселый смех. Когда он обернулся ко мне, его лицо было серьезным.
– Кэптен должен понять, что ты значишь для Зоуи… Тогда все изменится.
Мои брови вопросительно приподнимаются, а он гром-ко кричит: «Йо-хо», привлекая внимание своих братьев, Рэйвен и…
Три улыбки исчезают в одно мгновение, но четвертая… с каждой секундой она становится все шире, и мое сердце вздрагивает.
Привет, малышка.
Мэддок тихо говорит мне:
– Я сделал это не для тебя, и я не буду повторять то, что уже сказал.
Он идет к своей семье; они застыли как истуканы, но шок быстро сменяется злостью, когда Зоуи роняет мяч и несется прямо ко мне. На ее хорошеньком личике сияет ослепительная улыбка, светлые кудряшки подпрыгивают, и она не замедляет шагов. Кэптен потребовал, чтобы я не общалась с ней, но я не могу послушаться его.
Быстро выхожу из тени и протягиваю руки, чтобы она могла прыгнуть прямо в них.
– Рора! Рора! Рора! – Зоуи смеется, возбужденно потираясь носиком о мой нос. – Ты видела, Рора? Я сделала это!
Слезы угрожают политься по щекам, поэтому я быстро киваю.
– Я не видела, Зо-Зо, но ты молодец, – шепчу я.
– Папа сказал: молодец, Зои! – говорит она с искорками в голосе.
Я смеюсь – она все еще не может правильно произнести свое имя.
– Уверена, он был так рад.
– Ага! – Она брыкается, чтобы я опустила ее.
В ту секунду, когда ее ноги касаются травы, Зоуи сжимает мой палец, и я стараюсь не напрягаться.
– Пойдем, Рора! – она тащит меня за собой.
Не имея выбора, я заставляю себя посмотреть Кэптену в глаза.
Если бы это было возможно, из него бы валил пар – он просто кипит от злости. Я собираю все свои силы, чтобы удержать ее маленькую ручку.
Девчушка переводит на меня взгляд, и в ее сине-зеленых глазах я вижу замешательство. Сглатываю, опускаюсь перед ней на колени и сквозь боль в груди говорю:
– Я не очень хорошо себя чувствую, Зо-Зо. – Ложь, ложь, ложь. Ложь единственному человечку, с которым я могу быть честной. – Я должна идти, чтобы потом чувствовать себя лучше.
– О, нет. – Зоуи кладет ладошки на мои щеки. – У тебя ранка?
– Да, – киваю я, и мои руки поднимаются, чтобы накрыть ее пальчики. – Да, у меня ранка.
– Папа полечит ее?
У меня перехватывает горло, я не могу смотреть ей в глаза.
Зачем Мэддок сделал это? Зачем позвал их?
Бросаю взгляд в его сторону, но он смотрит на Кэптена, а Рэйвен сосредоточена на Зоуи. Зато Ройс уставился прямо на меня.
Зоуи неохотно отпускает ручки, и на ее лбу появляется морщинка, когда я поднимаюсь на ноги.
– Папа, полечи ее, – говорит она немного тверже.
– Нет, Зо-Зо. Мне нужно идти, – одергиваю ее я.
Она качает головой, снова хватает меня за руку и тянет.
– Нет, нет! Папа, сделай это. Ну давай же.
Вот дерьмо.
– Я не могу. – Я осторожно высвобождаюсь, и она непонимающе смотрит на меня, убирая с лица кудряшки. – Рора должна…
– Иди сюда, Зоуи, – мягко зовет дочь Кэптен, прерывая меня. – Смотри, вот твой мяч.
– Нет, не хочу мяч! – кричит она, и в ее голосе слышится близкий плач.
Вижу, что кулаки Кэптена сжимаются. Кожей чувствую его гнев.
Следующим пытается Ройс.
– Я бы сейчас слопал пару фруктовых мармеладок. – Он подходит ближе, протягивая руку малышке. – Пойдем возьмем немного, Зо…
Она уворачивается от него и обхватывает руками мои ноги.
– Нет, нет, нет!
Я замираю. Опускаю на нее глаза и вижу, что маленькие губки начинают дрожать. Мое сердце дрожит вместе
