Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон
– Я увижу тебя снова?
Сглотнув, я киваю, не в силах произнести ни слова. Сара довольствуется этим и позволяет Руби увести себя в ночь.
Но прежде, чем они полностью исчезают за другим домом, девочка поворачивает голову и бросает на меня последний долгий взгляд.
Мне конец – понимаю я.
В тот момент, когда они заходят за угол, ко мне сзади приближается агент ФБР, он грубо хватает меня под руки.
– Думал, сможешь улизнуть?
Я тихо посмеиваюсь, даже когда он заводит обе мои руки за спину и защелкивает на них наручники.
Затем он ведет меня обратно к фасаду особняка, где Дэн все еще громко ругается с ФБР и требует своего адвоката.
– Взял беглеца, – указывает на меня поймавший меня агент.
Дэн прерывается на полуслове и оглядывается на нас. С такого расстояния я не могу быть абсолютно уверен, но кажется, его лицо на мгновение застывает от облегчения.
– Он ни к чему не имеет отношения, – возобновляет свою тираду Дэн, его лицо снова становится гневным.
– Да как скажешь, приятель, – фыркает агент у меня за спиной. А я удивлен тем фактом, что Дэн пытается меня защищать.
– Почему меня вообще задержали? – рычу я, изображая гнев.
– Ты пытался скрыться во время облавы ФБР. Это уже основание для подозрений.
– Мне ужасно жаль, Зак, – вклинивается Дэн. – Это не должно было тебя коснуться.
Я пожимаю плечами, движение выходит неловким из-за наручников.
– Да ладно. К утру этих засранцев уволят, – говорю я с едкой ухмылкой.
Дэн усмехается и поправляет меня:
– К концу ночи.
– Как скажете, ублюдки. В машину, пока я случайно не разбил вам головы по дороге.
Я извиваюсь в своих путах.
– Как тебя зовут?
Мой агент скалит зубы.
– Майкл.
– Что ж, Майкл, надеюсь, ты не возражаешь против выбитых зубов, потому что скоро ты их сожрешь.
Майкл смеется, и в его глазах появляется блеск. Дэн снова заводится, когда еще один агент затаскивает его на заднее сиденье полицейской машины. Его тираду прерывает хлопок дверцы.
– Садись уже в чертову тачку, Зед. Я голоден, но предпочел бы что-нибудь иное, нежели зубы.
Усмехаясь, я подчиняюсь.
Глава 40
Тень
Не помню, чтобы, будучи ребенком, я когда-нибудь в чем-нибудь нуждался. Пока я рос, у меня были прекрасные отношения с родителями. Моя мать была невероятно ласковой, а отец поддерживал меня и принимал в моей жизни самое активное участие.
Но я всегда был независимым по своей натуре. Решительно настроенным на то, чтобы делать все самостоятельно и без посторонней помощи. И поскольку я был окружен любовью и вниманием со стороны родителей, это не было тем, что я искал в жизни.
Теперь я не могу так сказать.
Рот Адди широко открыт, из ее него стекает струйка слюны. Она тихонько похрапывает, и я не уверен, что до этого мне предоставлялся шанс поддразнить ее за это. Она будет злиться, и я улыбаюсь при одной мысли об этом.
Несмотря на ее растрепанное состояние, мой член невероятно тверд. Ведьма легла спать в одном лишь белом шелковистом комплекте, и в ту же секунду, когда я медленно откинул с нее одеяло, я едва не рухнул на колени.
Неужели моя маленькая мышка надела это специально для меня?
Протянув руку, я провожу пальцем по ее бедру, наслаждаясь тем, как натягивается ее кожа. Она шевелится, тихонько стонет от того, что ее сон нарушили.
Интересно, что она почувствует, если проснется с моим членом внутри?
Она снова шевелится, когда я провожу пальцем по резинке ее трусиков. Обычно она просыпается довольно легко. И несмотря на то, что Адди сдалась мне, я не настолько глуп, чтобы до сих пор верить, что не возбуждаю ее.
А значит, она выпила.
Ухмыляясь, я снимаю туфли и выскальзываю из душащего костюма, в котором проходил всю ночь.
Когда мы приехали в участок, Дэна увели в отдельную камеру, а меня отпустили. Я сразу же направился сюда, мое тело было сковано желанием забраться внутрь моей маленькой мышки.
Полностью обнаженный, я проскальзываю в постель рядом с Адди, прижимая ее тело к своему.
Ее ресницы трепещут, и я наблюдаю, как она приходит в себя. Когда ее глаза скользят по моему лицу, они слегка расширяются.
Я мог бы попытаться трахнуть ее, пока она спит, но решаю повременить с этим, пока Адди не признается в своей любви ко мне и не примет мою. Когда я смогу трахать ее без сопротивления, хотя, по-моему, какая-то часть Адди всегда будет сопротивляться мне.
Несмотря на то, что я уже неоднократно брал Адди, то, что она бодрствовала и была в сознании, по крайней мере, позволяло мне наблюдать за реакцией ее тела. Это не значит, что это правильно. Однако ее тело всегда плакало по мне.
Если бы оно меня не желало, то я бы не стал ее трогать, пока это так.
– Почему ты в моей постели и смотришь на меня как маньяк? – спрашивает она сонным голосом.
Я усмехаюсь.
– Я думал, то, что я маньяк, мы уже выяснили.
– Выяснили, но ты все равно продолжаешь это делать.
– Хочешь, чтобы я перестал? – спрашиваю я, скользя руками по ее заднице. Она резко вдыхает, выглядя гораздо более бодрой и энергичной, когда я сжимаю ладонями ее пухлую попку.
– Нет, – тихо признается она. Она выглядит такой крошечной и уязвимой, признаваясь в этом, поэтому я молчу.
Решительно избегая моего взгляда, она проводит пальцем по татуировкам на моей груди.
– Они что-нибудь значат? – бормочет она, похоже, вглядываясь в рисунок.
– Нет, – отвечаю я. – Я сделал их, потому что они мне нравятся. Я предпочитаю иметь что-либо значимое в собственности.
Нахмурившись, она смотрит на меня сквозь длинные ресницы.
– Почему? Я бы сказала, что тело – это единственное место, где стоит держать что-либо значимое для себя. Ты ведь носишь его с собой повсюду.
Я пожимаю плечами.
– Мое тело – это просто сосуд, в котором обитает моя душа, прикрепленная к оболочке, и которую она однажды покинет. И когда этот день настанет, я не хочу сожалеть о расставании с этой оболочкой. Я ношу свое тело, потому что должен, а не потому, что это мой выбор. Но если я обладаю чем-то значимым, то я выбираю держаться за это. Носить что-то значимое на своей коже не требует усилий, но держаться за что-то, что я могу потерять, – вот это требует преданности.
Она снова опускает глаза, кажется, обдумывая мои слова.
