Трудно удержать - Кристи Бромберг
– Так ты взбунтовалась и прилетела сюда, чтобы взяться за работу и доказать, что ты совсем не такая.
– В общих чертах, – пожимаю я плечами. – Чтобы доказать это не только себе, но и им.
– Не думала, что тебе кажется, будто они говорят, что ты не справляешься со своей работой, но на самом деле они так не думают?
Вот почему я приехала сюда. Джонни всегда понимает меня как никто другой. Он не давит, но говорит все прямо, а в данный момент мне это и нужно.
– Слишком много совпадений, чтобы думать иначе.
– Говорит женщина, которая во всем ищет скрытый смысл, – замечает он, за что получает от меня суровый взгляд. – Я понимаю, к чему ты клонишь и почему хочешь провернуть эти тайные делишки в попытке доказать свою точку зрения. Но тебе следует знать, что многие любят тебя, потому что ты – идеальное соотношение ума и красоты. Шли к черту таких придурков, как Сандерсон, который заставляет тебя сомневаться в себе. Нам ты нравишься такой, какая ты есть.
– Проще сказать, чем сделать. Особенно, когда вместо того, чтобы вернуться домой, я сбежала к другу и теперь сомневаюсь, не оказались ли они правы, не почивала ли я на лаврах в последнее время.
– Вопрос лишь в том, почему ты на них почивала.
Я уже открываю рот, но снова закрываю его, так и не найдя, что ответить. Потому что мне скучно? Потому что я не могу усидеть на месте? Потому что в последнее время чувствовала, что за этим скрывается нечто большее, но не была уверена, что именно? Возможно, вместо того чтобы всегда оставаться частью семьи Кинкейд, мне хотелось стать более независимой… Стать собой?
Не то чтобы мне не нравится быть частью семьи. Мы безумно любим друг друга (когда не ссоримся), но я всегда отождествляла себя с ними. С бизнесом.
С королевой красоты.
С третьей дочерью из четырех.
Я откидываю голову на спинку стула и на мгновение прикрываю глаза. Как объяснить это все человеку, который ничего бы так не хотел, как стать членом такой семьи, как моя?
Джонни Стэнс – прекрасный пример того, как родители откупаются от сына, потому что слишком заняты тем, чтобы строить свою империю и наслаждаться своим богатством.
– Куда ты сбежала? – спрашивает Джонни.
– Никуда. Я здесь. Просто наслаждаюсь тем, что ты позволяешь мне быть собой.
– Ты же знаешь, что можешь оставаться здесь сколько пожелаешь.
– Спасибо, – бормочу я и поворачиваю голову так, чтобы снова взглянуть на дом. Раш, положив руки на столешницу, просматривает что-то на ноутбуке. Темно-серые спортивные штаны с логотипом футбольного клуба «Ливерпуль» низко свисают с его бедер, а рядом стоит уже наполовину выпитый зеленый смузи, который он приготовил несколько минут назад.
– И ты снова пялишься, – замечает Джонни.
– Разве можно меня винить? – смеюсь я. – Господи, только посмотри на него. Он же само совершенство.
– Если тебе по вкусу мрачные негодяи, чье место хотел бы занять любой другой футболист и в чьи трусы мечтает залезть каждая женщина.
– В общих чертах, – пожимаю я плечами и смеюсь, как будто это само собой разумеется.
– Как я уже сказал, Лен, ты ему не нужна.
– И что это, черт возьми, значит? – интересуюсь я, радостная, что мы сменили тему и снова можем придать беседе игривый тон.
– А то, что прямо сейчас он, похоже, должен найти опору… остепениться. Ты же не любишь привязываться, предпочитаешь веселиться, а веселье Раша тут же привлечет внимание прессы. Ты умеешь быть бунтаркой, а он свое отбунтовал, раз оказался здесь. Черт, да бунт – его второе имя. – Джонни загибает пальцы по мере того, как перечисляет каждый пункт. – И ты никогда не стесняешься делать то, чего делать не следует.
– Что мне следует сделать – так это заняться им, – мурлычу я, когда Раш закидывает руки за голову, отчего спортивные штаны сползают еще ниже.
– Господи, Леннокс, ты что, серьезно?
Я лишь пожимаю плечами и улыбаюсь, как кошка, которая только что слопала канарейку.
– Ты не можешь винить меня за честность.
Глава 7. Леннокс
– Что значит, это твоя уборная? – спрашиваю я и чувствую себя нелепо, смотря на Раша, который все в тех же низко сидящих на бедрах штанах опирается одной рукой о дверной проем. Он пахнет мылом, цитрусами и грехом… Неужели необходимо пахнуть настолько соблазнительно?
– Нет, я сказал, что мне нужно в уборную. А это ванная, и она моя. Я пользовался ею с того момента, как приехал. Все, что ты сложила в ящик, – указывает он свободной рукой на туалетные принадлежности, которые я только что убрала, – принадлежит мне.
Что-то в том, что он стоит здесь – может, я хочу, чтобы он заметил меня после того, как весь вечер был замкнут, – заставляет меня подшучивать над ним, спорить, делать что угодно, лишь бы ослабить сексуальное напряжение, возникшее между нами.
– И к чему ты клонишь? – мило улыбаюсь я своему отражению в зеркале и плотнее запахиваю халат.
– В этом доме полно других ванных комнат, – замечает Раш.
– Прекрасно, тогда ты без труда найдешь ту, что тебе подходит. В этой идеальное освещение, чтобы наносить макияж, – объясняю я, а после, скрестив руки на груди, поворачиваюсь к Рашу лицом. Даже сейчас я поражена его видом – линией подбородка, полнотой губ и густыми ресницами, обрамляющими кристально-зеленые глаза. Он восхитителен в самом мужественном смысле этого слова.
– Жаль, что тебе придется обойтись без этого, ведь эта ванная мне идеально подходит, – возвращает он мне точно такую же кошачью улыбку. – Я первым ее занял.
Раз уж он решил пойти таким путем…
– Попу поднял, место потерял.
– Серьезно? – смеется он и проводит ладонью по волосам, чтобы убрать их с лица. – Да ты нечто.
– Мне такое уже говорили, – смотрю я на Раша, наклонив голову. Воцарившееся молчание так и побуждает меня задать вопрос, который совсем не соответствует игривому тону нашей беседы. – Почему ты приехал сюда?
– К Джонни? – Меня не удивляет то, что он заменяет вопрос на более удобный. – Похоже, по той же причине, что и ты. Мне нужно было место, где меня не станут судить, а Джонни как раз из таких людей. А прекрасный вид и бассейн стали приятным дополнением.
Я, удивленная и
