Сделать все возможное - Р. С. Грей
«Ха!»
Я расправляю плечи и, проходя через продуктовые отделы, чувствую, как меня охватывает страх. Внезапно высокие проходы кажутся стенами лабиринта, а Минотавр Лукас прячется где-то внутри. Я решаю пройти половину магазина и направляюсь к дальнему отделу с мясными и молочными продуктами, надеясь заметить Лукаса прежде, чем он увидит меня.
«Фух!»
Он на два шага впереди, выбирает курицу. Я знаю, что он видит меня краем глаза, но не поворачивается. Он берет упаковку низкокалорийных куриных грудок, которые, я уверена, после употребления каким-то образом превратятся в еще один ряд кубиков на его прессе. Он продолжает идти в нескольких метрах от меня. Это пытка. Кажется, теперь меня больше не интересует соус для спагетти, когда я знаю, что Лукас находится на другом конце прохода и пытается определиться с брендом макарон.
«Неужели он меня не видит? В какую игру он играет?»
Я намеренно подольше задерживаюсь перед стойкой с чипсами, спойлер: Бен Аффлек, вероятно, собирается вернуться к Дженнифер Гарнер. Я надеюсь навсегда потерять Лукаса из вида, но это бесполезно. Мы снова встречаемся в секции замороженных продуктов. Проходя мимо него, я готовлюсь услышать какую-нибудь подколку, но ничего не происходит. Он проносится мимо, как будто мы незнакомы. Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Он выбирает мороженое. Теперь я знаю, что он притворяется: он в слишком хорошей форме, чтобы есть сладкое. Через его спортивную одежду я вижу каждый дюйм широкой груди и подтянутых ног.
Прежде чем понимаю, что делаю, я толкаю тележку прямо к нему. Однако из-за гипса у меня не получается проконтролировать траекторию ее движения, поэтому в итоге я тараню его тележку своей. Это было непреднамеренное применение силы, но мне нравится, какой тон разговора это задает.
– Привет, Дэйзи, – здоровается Лукас. Он ухмыляется, но его взгляд прикован к мороженому.
Я наклоняюсь вперед, стараясь встретиться с ним глазами.
– Довольно, Лукас. Я знаю, ты видел, как я ходила по магазину.
Он поворачивает голову к холодильнику с мороженым:
– «Роки роуд» или «Мятный шоколад»?
Это, должно быть, какая-то игра, но как самопровозглашенный знаток мороженого я не могу не ответить.
– Ты что, издеваешься? «Роки роуд» ужасное. Кто станет есть мороженое с орехами?
Он протягивает руку, хватает «Роки роуд», кладет в тележку и поворачивается ко мне спиной. К тому времени, когда до меня доходит, что меня только что отшили, он уже проходит мимо отдела с замороженной пиццей.
Несмотря ни на что, я тянусь за мятным мороженым с шоколадной крошкой.
У прилавка с молоком я его догоняю. Он выбирает двухпроцентное, как и я. Лукас достает один пакет молока и держит, ожидая, когда я осмотрю его и дам ответ. Я киваю, и он убирает его в мою тележку.
– Спасибо.
Когда он тянется за йогуртом, его взгляд падает на мои покупки.
– Ты еще кому-нибудь оставила кабачки?
– Ха! Я знала, ты что-нибудь скажешь по этому поводу! – Я выгляжу очень довольной, как будто я – детектив, а преступник только что признал свою вину.
– Мне просто интересно, что ты или хоть кто-нибудь приготовит из такого количества? Они занимают четверть тележки.
Я не думала так далеко наперед.
– Хлеб, – гордо заявляю я, как ребенок, знающий двенадцать слов.
– Хлеб из кабачков?
Похоже, он не верит, что это возможно. Но каким-то чудом так и есть.
– Это очень вкусно. Как банановый хлеб, но лучше.
Он кивает.
– Я поверю тебе на слово. Йогурт?
– Греческий.
– Тоже. Вот попробуй – с клубникой на дне. Мой любимый.
Я не возражаю, потому что это тоже мой любимый. С полки свисает несколько купонов на скидку в один доллар, и я хватаю их все для себя, пытаясь вывести его из этого странного спокойствия. К сожалению, он только улыбается и направляется вперед.
– Ты закончила с покупками? – спрашивает он.
Я киваю.
Мы молча идем к кассам. Перед нами никого нет, поэтому мы заканчиваем одновременно. Увидев мой гипс, молодой парень – упаковщик – предлагает помочь загрузить продукты в машину, но я отказываюсь. Это скользкая дорожка на пути к превращению в пожилую леди, и я не сделаю первый шаг к этому в двадцать восемь лет.
От Лукаса не так легко отмахнуться.
– Тебе понадобится час, чтобы загрузить все эти пакеты одной рукой.
Как будто мы снова вернулись на работу, где я получаю снисхождение от врага. Может, у меня и нет возможности отказаться от его помощи с девяти утра до пяти вечера, но сейчас я могу это сделать.
– Я в порядке. Правда.
– Хорошо, тогда ты не будешь возражать, если я помогу.
Мои самые драматичные клетки мозга посылают сигнал, что он просто хочет остаться со мной наедине на задней части парковки, чтобы запихнуть меня в багажник, и никто этого не заметит. На самом деле он быстро загружает пакеты в мамину машину, а затем отступает, поднимая руки в знак капитуляции.
– Это было не так уж и плохо, правда?
Боже, он такой милый в тусклом свете фонарей и почти как ребенок в этой бейсболке.
– Это была пытка, – задумавшись, отвечаю я.
Он качает головой и, улыбаясь, опускает взгляд на тротуар в нескольких футах от меня. Как будто ему нравится моя дерзость. Я думаю, так и есть. После стольких лет он, как и я, должен наслаждаться нашей борьбой. Любой другой уже давно бы все прекратил.
Лукас отступает к месту, где оставил тележку.
– К твоему сведению – это ты подошла ко мне.
– Что?
– Знаю, большинство женщин не любят натыкаться на знакомых, когда на них тренировочные штаны. Я пытался быть вежливым: притвориться, что не вижу тебя.
– Я думала, ты пытаешься вывести меня из себя.
Он смеется и оборачивается, бросая последние слова через плечо.
– Ага, мне кажется, это уже не имеет значения. Думаю, ты выглядишь довольно мило.
Он имеет в виду – в легинсах и без макияжа? Я ошарашена, даже мой мозг, любящий излишне драматизировать, думает, что его слова искренни. Я смотрю ему вслед, пытаясь понять, что же произошло за последние полчаса. И только по дороге домой замечаю себя в зеркале заднего вида и кричу.
«Нет! Нет! Господи, нет!»
Я забыла, что надела дурацкие патчи под глаза. Мама хотела, чтобы я их опробовала. Они уже час приклеены к моим щекам. Я выгляжу совершенно безумно.
Вот почему Лукас делал вид, что не замечает меня. Он пытался спасти меня от позора.
Дома мама уверяет, что все не так плохо, как кажется.
– Зато твоя кожа выглядит очень здорово. – Я издаю стон и
