Магма - Тора Хьерлейвсдоттир

Я тоже задала ему несколько вопросов, которые не могла обсудить ни с кем, он ведь давал клятву Гиппократа и не мог болтать, о чем я говорю в его кабинете, и что меня грызло: «Я же могу остаться с ним, даже если он мне изменил?»

Психиатр взял долгую театральную паузу, соединил пальцы-сардельки под подбородком и задумчиво сказал: «Утрата доверия – очень частая проблема в отношениях. Люди по-разному справляются с такими ударами. На самом деле у тебя есть выбор: ты хочешь попытаться его простить и продолжить быть с ним вместе? Если ты сомневаешься, что сможешь, то тогда нужно расставаться».

«Я хочу быть с ним вместе. Очень», – обрадовалась я.

В конце приема он дал рецепт на психотропное лекарство и хотел, чтоб я начала принимать его в этот же день.

Обнуление

Таблетки меня выравнивают. Я становлюсь пятном белой пены, которое качается на водной глади, я не тону, просто там зависаю. Меня унесло далеко от берега, и мне совершенно все равно. Время – оно как вода, дни и недели текут мимо меня.

Собеседование с врачом II

Психиатру кажется, что я похудела, спрашивает, не потеряла ли я аппетит. Я жму плечами: «Может быть, не уверена».

Еще один плюс таблеток: у меня нет аппетита, я очень постройнела.

Желание

Мне ничего не хочется: ни еды, ни развлечений, ни секса. Но мы им занимаемся. Для него секс – это своего рода показатель, насколько счастливые у нас отношения. Когда люди перестают заниматься сексом – это первые признаки начала конца. Мы часто занимаемся сексом, несколько раз в день.

Секс просто стал одним из домашних дел, как мытье посуды, это просто нужно делать, чтобы все не пошло к чертям. Я ему не говорила, насколько мне кажется ужасным, что я больше ничего не чувствую. Я не хочу, чтобы он думал, что он плох в постели. Он совсем не плох. Секс, правда, стал более жесткий, я хочу, чтобы он взял меня так, чтоб я вышла из онемения. Он бьет меня по заднице, вонзает ногти мне в кожу, тянет за волосы, пока трахает сзади. Если во время секса он смотрит мне в лицо, я прошу взять меня за шею, сжать дыхательные пути, и иногда надеюсь, что он забудется и задушит меня. Но только обязательно случайно, чтобы он очень расстроился и в слезах позвонил моим родителям, прося прощение, что затрахал их дочь до смерти. Это было бы мило с его стороны.

Холодный стол

Ночь за ночью мне снится один и тот же кошмар: я пью коктейли на званом ужине, вокруг красивые статные люди. Мерцающее освещение отражается в хрустальных бокалах и женских украшениях. Люди непринужденно смеются, чокаются бокалами шампанского. Посередине, под огромной хрустальной люстрой, шикарный буфет с фруктами, ягодами и канапе. Посреди них лежит тонкая голая девушка. Она не спит, смотрит в никуда и явно не здесь. Вокруг нее разложены приборы: острые ножи, как у хирургов. Шикарная женщина средних лет в длинном изумрудном платье стучит ножом по бокалу и приглашает всех к столу. Гости по одному подходят, отрезают от девушки тоненький фиолетовый кусочек мяса. Я тоже подхожу к девушке, тыкаю в нее, и, видя, что она никак не реагирует, отрезаю кусочек от ее бока и смакую холодное соленое мясо.

Когда гости разошлись, женщина в зеленом платье стала переживать, как много осталось, и попросила меня хоть что-то взять с собой. Я иду за женщиной на кухню, там стоит эта девушка, мертвенно бледная, завернутая в пищевую пленку. Я ее поднимаю, перебрасываю через плечо и несу в машину, не хочется засовывать ее в багажник, и я бросаю ее на заднее сидение. Когда я отъезжаю, ее начинает трясти. Она будто возвращается к жизни и дышит неровно и часто. Я привезла ее домой, накрыла покрывалом и пыталась с ней говорить. Она ничего не воспринимает, только дрожит и прерывисто дышит.

Я не могу ее спасти, не могу облегчить страдания, я тоже виновата в них. Знаю, ей осталось недолго, пытаюсь предложить ей еды, сделать что-нибудь хорошее для нее, но знаю, что уже поздно.

Отпущение грехов

Я много работаю над тем, чтобы его простить. Все движется в нужном направлении, он такой красивый, что сложно на него злиться. Мне сложнее простить себя за то, что я стала такой спятившей идиоткой. Что не была умнее, не ушла от него, дала всему этому так далеко зайти.

Баланс

Я всегда старалась быть хорошим человеком, и уверена, что таковой и была. Но сейчас мне нечего дать, нечего сказать, я тут, но совершенно потеряна. Родители всегда говорили, что терпение, сочувствие и усердная работа – это ключ к счастливой жизни. Если я буду добра к другим людям, все будет хорошо. Я эмоционально обанкротилась, я отдала гораздо больше, чем получила.

Печаль от лекарств

Ничего не прошло, лекарства, как пластырь на открытую рану. При малейшем движении она открывается, и из нее льется кровь с гноем, и единственное, что, кажется, может помочь – это больше лекарств, чтобы совсем ничего не чувствовать. Я забочусь о себе, защищаюсь, заворачиваюсь в вату, не строю планов. Сначала таблетки высушили запасы моих слез, но вот они снова полились. Я плачу, оплакиваю нас и отношения, на которые так надеялась.

Спящая красавица

Я должна идти к врачу во вторник в одиннадцать. Мне нужно продлить рецепт на противозачаточные. Я поставила будильник, но, когда он позвонил, не смогла встать. Не могла проснуться, ничего не могла. Я собиралась переставить будильник, но случайно его выключила. Проснувшись около двух, я увидела пропущенный вызов из поликлиники. Они наверняка в бешенстве, что я настолько пренебрегаю их временем. Так что туда мне дорога закрыта. Теперь надо раздобыть таблетки как-то по-другому. Подожду до похода к психиатру, он все равно постоянно мне что-то выписывает.

Оптимизм

Мои противозачаточные закончились неделю назад, и мне без проблем их выписал психиатр. Новая пачка уже лежит в шкафчике в ванной. Врач сказал дождаться следующей менструации,