Дьявола не существует - Софи Ларк
Коул сидит на водительском сиденье, казалось, заполняя собой все пространство машины. Кажется, что он нависает надо мной.
Задавать ему вопросы страшно.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе информацию, которая может привести меня в тюрьму, в то время как ты отказываешься делиться со мной своими секретами.
Я покраснела. — Это не одно и то же.
— Нет. То, о чем ты просишь, более опасно... для нас обоих.
Я делаю несколько неглубоких вдохов, в машине нет кислорода. Мой мозг работает быстрее, чем сердце.
Я ни с кем не говорю о своем прошлом.
А Коул - не психотерапевт, он будет использовать все, что я ему скажу, чтобы манипулировать мной. Чтобы получить еще больший контроль.
С другой стороны, мы одинаково любопытны друг к другу. Я хочу знать его историю так же сильно, как он хочет знать мою.
Заплати за услугу. Плата за игру. Так устроен мир.
Вздохнув, я говорю: — Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать. Но сначала ты должен мне кое-что рассказать.
Кончики пальцев Коула беспокойно постукивают по шерстяной лямке брюк. Он взвешивает предложение.
— Ты можешь задать один вопрос, — говорит он. — Только не о Шоу.
Дьявол всегда идет навстречу.
— Хорошо, — говорю я так быстро, что он сужает глаза.
Между нами повисает тишина, пока я обдумываю, что он может ответить полностью и правдиво. И что я больше всего хочу знать.
Наконец я спрашиваю:
— Кто был первым человеком, которого ты убил?
4
Коул
Я завожу машину и поворачиваю руль в направлении Сиклиффа.
— Ты не собираешься мне отвечать? — спрашивает Мара с пассажирского сиденья.
— Я не просто расскажу тебе... Я покажу тебе.
Она затихает рядом со мной, наблюдая, как расширяются узкие проезжие части, когда мы покидаем ее обветшалый район и выезжаем на широкие, обсаженные деревьями улицы, ведущие к Чайна-Бич.
С каждой минутой в ее теле нарастает напряжение. Мара не может побороть свое любопытство, даже если боится того, что может узнать.
Я кладу руку ей на бедро, чтобы успокоить.
Это срабатывает - напряженные мышцы расслабляются под моей ладонью. Она прислоняется к моей руке, ее голова покоится на моем плече.
Я вспоминаю, что Мара говорила мне, что у нее даже нет водительских прав. В некоторых отношениях она удивительно независима, но в ее образовании есть дыры. То, чему она не могла научиться сама, потому что никто не мог одолжить ей машину для практики.
Я резко прижимаю «Tesla» к бордюру.
Мара поднимается. — Что ты делаешь?
— Ты собираешься отвезти нас домой.
Она шипит, подняв руки. — У меня даже нет водительского удостоверения.
— Ну, в таком случае лучше не надо. Я не хочу нарушать никаких законов.
Мара фыркает, но упрямо продолжает сидеть на пассажирском сиденье.
— А что, если я поцарапаю ее? Что, если я врежусь в дерево? Эта машина, наверное, стоит сто тысяч!
— Вообще-то, сто шестьдесят. Это модель Performance.
Ее лицо побледнело, глаза расширились.
— Ни за что, черт возьми!
Я тянусь через нее, чтобы открыть дверь, отстегиваю ремень безопасности и выталкиваю ее наружу.
— Мы не ведем переговоры. Тебе нужно научиться водить.
— А если я разобью ее?
— Тогда я куплю другую. Это просто кусок металла, мне на него наплевать.
Я вылезаю сам, обмениваясь с ней позициями. Мы пересекаемся перед светом фар, и Мара настороженно смотрит на машину, словно на животное, присевшее и готовое проглотить ее целиком.
— А она сама не едет? — спрашивает она, садясь за руль.
— Ты это сделаешь. А теперь садись и пристегнись.
Когда мы оба усаживаемся, я провожу ее по органам управления, показывая подрулевые переключатели, сигнал поворота, акселератор и тормоз.
Понимая, что я не собираюсь бросать машину, и от этого никуда не деться, Мара внимает. Она запоминает все, что я ей говорю, и задает вопросы, когда не понимает.
— Рекуперативные тормоза сработают автоматически, как только ты уберешь ногу с педали газа, — говорю я ей. — Так что в большинстве случаев педаль тормоза вам даже не понадобится.
— Хорошо, — вздыхает Мара. — Давай покончим с этим.
Она переводит машину в режим «драйв», а затем медленно нажимает на педаль газа. Тесла прыгает вперед. Мара вскрикивает и нажимает на тормоз. Нас обоих бросает на ремни безопасности, лица оказываются в дюймах от приборной панели.
Сохраняя спокойный голос, чтобы не напрягать ее еще больше, чем она уже напряжена, я говорю: — Спокойно. Нажми на педаль газа и сбавь обороты, если хочешь остановиться или замедлиться.
— Я едва тронулась! Эта штука - гребаный картинг с ракетным двигателем.
— Да, — смеюсь я, — вот почему это весело. А теперь попробуй еще раз.
На этот раз она осторожно нажимает на педаль. Машина рвется вперед, сначала рывками, но по мере того, как Мара втягивается в процесс, все более плавно.
— Тебе не нужно так держаться за линию, — говорю я ей. — Держись середины своей полосы.
— Я боюсь, что врежусь во что-нибудь на твоей стороне.
— Не заденешь.
Я говорю ей, куда ехать, указываю на знаки остановки, которые она может пропустить, напоминаю, что нужно использовать сигнал поворота. Поначалу Мара неловкая и нервная, но сейчас у нее все получается.
Мне нравится говорить ей, что делать, поправлять ее, подбадривать. Она должна слушаться меня или рискует сбить кого-нибудь.
Когда я думаю, что она справится, я включаю музыку.
6 Underground - Sneaker Pimps
Как только первые ноты заполняют машину, Мара заметно расслабляется. Ее плечи опускаются, а повороты разглаживаются.
— Вот так, — рычу я. — Теперь ты поняла.
Мара дрожит от удовольствия.
Она обожает, когда ее хвалят - ей этого не хватает. Пожалуй, она согласится на комплимент больше, чем на сотрясающий тело оргазм.
Я возвращаю руку на ее бедро и нежно массирую.
— Поверни здесь налево. Мы спустимся к бульвару Скайлайн, а потом поднимемся вдоль пляжа. Так будет красивее.
Мы проезжаем через парк озера Мерсед, вода с обеих сторон, зоопарк впереди.
Мара больше не едет на десять меньше разрешенной скорости, не сигналит и не заставляет раздраженных пассажиров обгонять нас. Теперь она едет на круизе, сидит ровнее, ослабив смертельную хватку на руле. Смотрит, как птицы парят над озером, а
