Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
Бен указал на могилу.
– Это Тодд, блядь, Саттон, Марла.
Он повернулся к кухонной двери.
– Куда ты? – Её голос повысился буквально на полтона, не больше.
– Я звоню Дойлу.
– Не надо этого делать. – Она двигалась медленно, почти как робот. – Ты должен выслушать меня, Бен. Это очень важно. – Она шагнула к нему, и он инстинктивно отступил. – Это был несчастный случай. Ты не знаешь, каким мог быть Тодд Саттон. Позволь мне объяснить.
И он действительно хотел её послушать, правда хотел.
Марла несколько раз начинала говорить, но останавливалась.
– Давай зайдём внутрь.
– Мне и здесь хорошо.
Она забормотала своё объяснение:
– У нас кое-что было, но я порвала с ним. Он мог вести себя жестоко. В день его свадьбы он пришёл ко мне в дом около часа, хотел, чтобы мы сошлись снова. Знаешь, он не хотел жениться на ней.
– Он пришёл сюда, – Бен указал на землю, – в этот дом?
Марла смутилась.
– Да, конечно. В этот дом. Он пытался убедить меня сбежать с ним, но я сказала нет. После этого всё пошло не так. Он пытался утащить меня в машину, я оттолкнула его, он упал и ударился головой. Я запаниковала. Я не знала, что делать, Бен. Это была ужасная, ужасная случайность. – Она закрыла лицо руками. – Пожалуйста, Бен. Послушай меня. Мы можем просто закопать его тело и продолжить жить как ни в чём не бывало. Бен, посмотри на меня. – Голубые глаза Марлы блестели от слёз. – Ты должен мне поверить.
У неё было такое красивое, полное надежды лицо. За все эти годы Бен выучил наизусть каждую линию, тень и угол её лица. Он души не чаял в этой женщине и бросился в их брак, как в омут головой. Как легко было бы сейчас поверить ей и заново забросать землёй труп Тодда Саттона, словно он никогда ничего не видел. Но такое объяснение было просто чушью.
Он громко, почти с присвистом, выдохнул.
– Я хочу поверить тебе, Марла, я правда хочу, но только потому, что не желаю верить, что был женат на той, кто могла сделать вот это. – Теперь он имел дело не с простым убийством. Если она сделала это с Тоддом Саттоном, то перед ним стояла не смертная женщина. – Вот о чём я думаю, Марла: мужчины начали пропадать с 1944 года. – Он потёр лицо рукой и понял, что размазал по себе грязь. – И будь я проклят, если последнее место, где видели машину Десмонда Беннетта, – не здесь, на этой улице.
– Да откуда, по-твоему, я должна знать о каком-то убийстве в 1944 году?
– Ты убила не только Тодда Саттона, но также Десмонда Беннетта и Питера Бомонта.
Она громко рассмеялась.
– Ты себя слышишь, Бен? Ты с ума сошёл?
– Да неужели? Тут у нас под клумбой лежит Тодд Саттон! А Питер Бомонт, наверное, вон под теми грёбаными кустами азалии, нет? Мы подняли в архиве дело Десмонда Беннетта. Дойл только что мне сказал, что в последний раз Деза видели на этой улице перед этим домом.
– И что? Я тогда ещё даже не родилась.
– Мы к этому вернёмся. – Бен поднял палец. Когда он был на взводе, его голос становился громче. – Я мог и не заметить эту мелкую деталь по поводу Деза Беннетта – улица большая, если бы не фото Питера Бомонта. Ты допустила небрежность, Марла. У нас в коридоре висит фотография реки Керриган примерно 1974 года. А близнец этой фотографии лежит в полицейском досье Питера Бомонта. Я всё думал, что в Питере Бомонте такое знакомое – но это было не его лицо, а фото! Я годами ходил мимо следующего кадра, который ты сняла, на вон той стене у нас в коридоре.
– Эту фотографию сделала моя мать, Бен. Я понятия не имею, когда это снимали.
– И ещё один снимок гонок дерби рядом с ним. Судя по виду машин, я сказал бы, что он 1943-го или 1944 года. Что это были за фотографии, трофеи? Хватит нести чушь, Марла. – У него заходили желваки на челюсти, и он понял, что был прав. Это осознание подтолкнуло его к патетической манере евангелистского священника. – Я подумал, не странно ли, как Марла ностальгирует по своей семейной усадьбе? Но хоть убей, я ни разу не видел ни одной долбаной фотографии ни одного члена её семьи. Ни одного. И тогда меня озарило. Я ведь и ни одной твоей фотографии никогда не видел. Даже фото с нашей свадьбы. – Он посмеялся сам над собой, как будто только что придумал самую каверзную шутку на свете. – И всё встало на свои места. Это не деньги мешают тебе продать наш дом, это проклятые трупы, которые гниют у нас под клумбами. Ты убила Тодда Саттона не случайно. Не дури мне голову. И я вижу, что ты съезжаешь – сбегаешь на самом деле, – разве нет? У тебя сумки собраны, – он посмотрел на яму. – Не то чтобы я тебя не понимал.
Марла негодующе молчала, скрестив руки перед собой.
– На прошлой неделе мне звонила Лара Барнс. За ней кто-то гнался на кладбище Пер-Лашез. В тот понедельник, кажется. Где ты была, Марла? Насколько я помню, когда я проходил мимо, на крыльце лежало несколько газет. Я подумал, что это странно, но решил, что, раз мы больше не женаты, это не моё дело.
– Это и правда не твоё дело, но я водила группу ребят из исторического общества на сплав через пороги. Я тебе об этом говорила.
– Где?
– Что? – упёрлась она.
– Где был этот сплав, Марла?
– В Западной Вирджинии.
– Где именно? Я хочу проверить. – Он вытащил телефон. – Кто может это подтвердить, Марла? Одно имя. Скажи мне одно имя – и я признаю, что сошёл с ума. Но я могу поспорить, что на самом деле ты была в Париже. – Бен встал и шагнул обратно в могилу. Гнев и боль пробудили в нём новые силы, и он начал яростно копать. – Как тебя угораздило? Все эти годы? Я хочу увидеть то, что ты сделала. А когда я закончу здесь, я начну копать там, – он махнул в сторону большого скопления кустов. – Или можешь избавить меня от хлопот и показать пальцем.
С каждой новой выкопанной лопатой земли по щекам Бена всё сильнее катились слёзы. Он вытер руки о куртку и продолжил копать. Он работал, пока не отрыл покойника полностью. Тело было неестественно вывернуто, как будто его швырнули в яму на скорую руку. Бен был рад, что не мог видеть, что
