Коварная одержимость - С. Массери

– Готова к битве? – спрашивает она.

– Как никогда, – беспечно отвечаю я.

Но в кампусе ситуация лишь ухудшается. Я успешно справляюсь как с двумя первыми, так и с последними занятиями в этот день, не замечая никаких странных взглядов или посылов в мой адрес. Все идет вполне нормально, пока мы с Талией не добираемся до студенческого центра. Здесь мной снова овладевает страх.

У входа в столовую я вижу Стила, который стоит, прислонившись к стене, и держит в руке яблоко. Заметив меня, он медленно выпрямляется, и по моему телу пробегает дрожь.

– О, – бормочет Талия. – Тебе нужна поддержка?

– Нет, давай не будем обращать на него внимание.

Я протягиваю сотруднице столовой свое студенческое удостоверение, но прежде, чем она успевает его взять, Стил выхватывает карточку из моих рук.

Готовая ответить на нападение, я поворачиваюсь к нему, но у меня отпадает челюсть, когда я замечаю, что он разворачивается и идет в противоположном направлении. Стиснув зубы, я поворачиваюсь лицом к работнице столовой.

– Прости, дорогая, но я не могу пропустить тебя, не отметив твое удостоверение. Таковы правила. – На ее лице появляется сочувствие, но женщина остается стоять совершенно неподвижно.

Я смотрю на Талию, которая уже вошла в столовую, но собирается вернуться ко мне, и поднимаю руку, чтобы остановить ее.

– Все в порядке! – заверяю я. – Пойду за ним.

Заметив, что Стил скрылся за дверьми, ведущими на лестничную площадку, я направляюсь туда же. Его шаги эхом отражаются от лестницы, и, понимая, что он уже прошел несколько этажей, я спешу за ним. Быстро преодолевая лестничные пролеты, я поднимаюсь все выше, пока чуть ли не врезаюсь в Стила. Он хватает меня за плечи, и я смотрю на его лицо. Его улыбка настораживает, потому что походит на оскал, граничащий с жестокостью. Он заставляет меня отступить обратно к ступеням, по которым я только что поднималась, и не останавливается, пока я не ступаю на ближайшую.

– Может, мне просто столкнуть тебя с лестницы и покончить со всем этим? – размышляет он вслух, и я хватаю его за запястья.

– Ты этого не сделаешь.

Он отводит мои плечи назад, и я вскрикиваю от неожиданности, потому что только его хватка удерживает меня от падения.

– Вообще, я мог бы, – усмехается он, снова притягивая меня к себе. – Сейчас ты в моей власти. Разве ты не согласна с этим?

– Это ничто по сравнению с тем, что ты тоже находишься в моей власти, – возражаю я.

– Стоит ли твоя история превращения из Золушки в богатую девушку целого года страданий? – Он слегка наклоняет голову и проводит пальцами по моей груди, а затем цепляется за ремешок сумки.

Он снимает ее с моего плеча и, когда я бросаюсь за ней, преграждает мне путь.

Кажется, его совершенно не беспокоит бесцеремонность, с которой он расстегивает молнию и высыпает на пол все содержимое сумки. Бумаги, конспекты, ручки и карандаши, которые я просто положила в сумку, не потрудившись убрать в пенал, – все это вываливается наружу. Тетради и учебники скатываются по лестнице, грохоча на каждой ступени, а бумаги разлетаются. Некоторые из них соскользнули с перил и полетели вниз, а на некоторые он наступил ногой. Опустив взгляд, я вижу нотный лист у его ног – это пьеса, которую я собиралась выучить на этой неделе.

– На чем ты играешь? – спрашивает он, поднимая листок и прищурившись смотря на него.

– На пианино, – с вызовом отвечаю я, скрестив руки на груди и отходя от ступеней. – Почему тебя это волнует? – Я опираюсь задницей и спиной о перила и стену.

– Не волнует, – качает он головой. – Просто собираю боеприпасы.

У меня перехватывает дыхание, когда его пристальный взгляд задерживается на моем лице, а затем опускается к груди.

– Покажи мне свои сиськи! – приказывает он.

– Что?

Он роняет нотные листы и медленно приближается ко мне, на ходу ловко расстегивая ремень.

– Покажи мне свои сиськи, Аспен, и я не стану мочиться на твой рюкзак. – Он указывает на сумку, лежащую у его ног. – Часы тикают.

Закрыв глаза, я приподнимаю толстовку, хотя любой студент, вышедший на лестничную площадку, может стать свидетелем моего позора.

– Лифчик, – говорит Стил, резко выдыхая. – Сними свой гребаный лифчик.

Я открываю глаза, готовая возразить, но замечаю, что он держит в руке свой член. Его рука скользит по внушительной длине, и при каждом движении вверх он проводит по головке большим пальцем, размазывая вытекающую смазку.

Почему это его возбуждает?

Но вопрос получше: почему это возбуждает меня?

Мои пальцы дрожат, когда я, расстегнув бюстгальтер, снимаю его с рук. И вот он уже лежит на полу. Когда я ловлю на себе пристальный взгляд Стила, в его глазах отражается тот же гнев, что и на вечеринке. Он стоит так близко, что если бы я протянула руку, то могла бы до него дотронуться. Но я не делаю этого, а просто жду его следующего шага, сжимая перила. От прохладного воздуха мои соски напряглись, а по спине побежали мурашки. Стил дрочит все быстрее, и я уже хочу спросить, что стало причиной его возбуждения, но он наконец достигает пика наслаждения и стонет, поймав свой кайф. Его сперма изливается наружу, попадая на мою обнаженную кожу. Ее струйки пересекают мой живот и обнаженную грудь. Но Стилу это безразлично, как и то, что его семя оказалось за поясом моих джинсов и на толстовке.

Ухмыльнувшись, он кивает мне, но прежде, чем я успеваю пошевелиться, достает свой телефон и фотографирует.

Возмущенно застонав, я стягиваю толстовку, не обращая внимания на то, как ткань скользит по моей влажной коже и прилипает к телу, – и тянусь за лифчиком. Но нога Стила оказывается на нем за секунду до того, как я успеваю схватить его.

– Это мое, – говорит он, после чего, встретив мой сердитый взгляд, наклоняется и поднимает с пола бюстгальтер.

Стил складывает его и засовывает в свою сумку, которую он предусмотрительно поставил на лестничной площадке подальше от меня.

– Верни мое удостоверение, – наконец говорю я, потому что даже не знаю, с чего начать разговор: с фотографий, рюкзака или того, как безумно все происходящее.

Стил достает из кармана пластиковую карточку и бросает ее к моим ногам с самодовольной улыбкой на своем чертовом лице. Он посылает мне воздушный поцелуй и спускается по ступенькам, пиная мои