Искусство бегать на каблуках - Рэйчел Гибсон
— Я знаю, — ответил он с улыбкой. — Но для чего же тогда нужны друзья?
— Тебе вернуть куртку? — Лекси указала на кожанку, висевшую в маленьком шкафу.
— Нет. Заберу послезавтра.
— Еще раз спасибо.
У кожанки оказался оторван карман, но Лекси все равно была ей рада.
Джимми шагнул к двери и рассмеялся, открывая ее.
— Не влипни в еще большие неприятности, пока меня не будет.
— О, Боже, нет. — Лекси покачала головой. — Я не собираюсь покидать этот номер.
Она заперла за Джимми дверь и снова села в центр кровати. К обнаженному колену подкатилась банка эля, и Лекси взяла ее, открыла, потом отключила громкость на пульте. На ней была фланелевая рубашка, которую она позаимствовала у Шона предыдущей ночью. Неужели всего лишь вчера вечером она сбежала со своей свадьбы, запрыгнула в самолет Джимми и в итоге оказалась в Сэндспите? Неужели менее двенадцати часов назад она смотрела в зеленые глаза и на темную щетину мужчины, который выглядел так, будто спрыгнул с обложки журнала «Мен’с Хелф»? Неужели меньше двенадцати часов назад он отдал ей свою рубашку? Случилось так много, что казалось, будто прошли все сорок восемь часов.
Приземлившись в Сэндспите, они все упаковались в зеленую «субару». Ключи торчали в замке зажигания, и Лекси подумала, не стала ли теперь соучастницей большого ограбления или не была ли машина оставлена у причала для Шона. Она склонялась к последнему варианту, но к тому времени была слишком усталой и замерзшей, чтобы переживать об этом. Шон высадил Лекси и Джимми у «Харбор Инн» даже не попрощавшись. Лекси бы не удивилась, если бы он оставил после себя запах жженой резины в воздухе.
Он ничего не был ей должен. Он помог ей с платьем, предложил выпивку и свою рубашку, но… было бы мило, если бы Шон дождался, пока Джимми зарегистрируется, прежде чем унестись прочь, как будто уезжал с места преступления, оставив Лекси прятаться снаружи в ее Лабутенах, фланелевой рубашке и кожанке Джимми. Лекси глотнула эля и поморщилась. Имбирный эль всегда напоминал ей, как она болела в детстве. Вчера Лекси не только выглядела как низкопробная шлюха, но и чувствовала себя сбежавшей из тюрьмы заключенной, прячась в кустах, и не могла просто войти в фойе отеля и попросить номер.
Вместо этого она ждала за углом здания, пока Джимми снимет два номера. Двери каждой комнаты выходили на парковку. Лекси не думала, что кто-то видел, как она зашла в седьмой номер, по крайней мере, надеялась на это. Особенно теперь, когда Хода и Кэти Ли начали на нее охоту. Рядом с рыболовной шляпой лежал телефон с предоплаченным временем. Лекси смотрела на него с раздражением и ужасом, но не смогла сопротивляться неизбежному и взяла его. Сердце бешено стучало, когда она набирала номер, и с каждым гудком этот стук отдавался все громче у нее в голове.
— Алло.
Уголки губ Лекси задрожали, голос прервался.
— Привет, пап.
— Лекси? Где ты?
— Сэндспит, Британская Колумбия.
— Где?
Лекси почти улыбнулась:
— Это маленький город в проливе Хекате.
Воцарилась тишина, потом отец сказал:
— Это же чертовски близко к Аляске. Как, черт возьми, ты туда добралась?
— Джимми Паньотта и «Морской кузнечик».
— Летающая древесная лягушка?
— Ага. — Из глаз потекли слезы. — Я не могла выйти замуж за Пита.
— Что ж, ты чертовски постаралась, чтобы этого избежать. — Тон голоса отца стал ниже и злее. — Я предполагаю, с этим нелепым дельцем тебе помогла Мари.
— Да, но в этом нет ее вины.
— Было бы чертовски проще, если бы ты сказала мне или своей матери, что не можешь выйти за этого слабовольного осла, вместо того чтобы заставлять всю семью мучиться от неизвестности. — Лекси слышала, как гнев отца становится все сильнее, и знала, что неизбежное вот-вот произойдет. — У ворот нашего дома разбили лагерь репортеры, два идиота выскочили из-за машин на парковке в «Кей Арена»! Мы с твоей матерью всю ночь ждали вестей от тебя! Мы не знали, в Сиэтле ты или в Мехико, а может, в самом деле уехала в Швецию в этот раз.
— Прости, — чуть слышно прошептала Лекси и замолчала.
— Ты убежала вместо того, чтобы собрать яйца в кулак и разобраться с колоссальной заварушкой, которую устроила!
— У меня нет яиц, пап.
— Иисусе, Алексис! — выпалил он перед тем, как случилось неизбежное и слова превратились в длинный поток нечленораздельной брани.
Лекси почти слышала, как из ушей отца валит дым.
Она ненавидела злить родителей. У них была идеальная жизнь. И Лекси пыталась сделать свою идеальной тоже, но, кажется, всегда терпела неудачу. Особенно когда действовала без продуманного плана.
— Мне жаль. — В глазах защипало от слез, в груди, прямо рядом с сердцем, зародились рыдания. — Все произошло та-а-а-ак быстро. Я чу-у-увствовала себя в ловушке.
— Не плачь, — сказал отец, отчего Лекси заплакала еще сильнее. — Ты никого не убила. — Он помолчал, потом добавил: — Ведь так? — Как будто вероятность убийства все же существовала.
— Не-е-ет. — Она подтянула колени к груди. — Мне ну-у-ужно бы-ы-ыло со-о-обрать яйца в кула-а-ак.
— Милая, у тебя нет яиц.
Взрыв отца становился неизбежным, когда его слишком выводили из себя. А последняя «колоссальная заварушка» точно относилась к этой категории. Слишком. Но взрывы отца всегда быстро затихали.
— Ка-а-ак мама?
— Обеспокоена. Испугана. Злится, но как будто она сама никогда не сбегала со свадьбы. — Лекси услышала усмешку в его голосе и немного расслабилась. — Она терпеть не могла твое платье.
— Я тоже.
— Когда ты вернешься?
Лекси прерывисто вздохнула:
— Послезавтра. Над-деюсь никто не увидит, как я возвращаюсь. И с вами по соседству, и у моей квартиры не б-будет журналистов.
— Мать будет ждать тебя здесь. Но я буду в Питтсбурге.
Лекси глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Я уверена, ты надерешь задницы «Пингвинам», — умудрилась выдавить она без рыданий.
— А я не уверен. У нас просела линия обороны, а новоприобретенный суперснайпер не выйдет на площадку. Сказал, что у него неотложное семейное дело, но, вероятно, ему просто нужно время, чтобы увлажнить свою шевелюру.
В первый раз за последние дни Лекси засмеялась. Она знала, что отец думает по поводу игроков, слишком озабоченных своими прическами. И также знала, что отец ненавидит хвастунов.
Очевидно, что мистер Суперснайпер был и тем и другим и заслужил двойную дозу презрения.
— Чертовы нытики. Хотел бы я «поправить» его улыбку
