Охраняемое сердце (ЛП) - Леблан Блэр

— Не знаю. Тебе придется спросить моего отца.

Он пожал мне руку и поперхнулся своим напитком, притягивая мою руку к себе и глядя на нее.

— Черт, брат. Что с тобой случилось?

Такой вопрос все решает. Он — мудак.

— Упал с лестницы, — я сверкнул глазами.

Трэвис разинул рот. Он поставил пиво на кофейный столик, взглянул на страдальческое выражение лица Мэри и рассмеялся. Веселье засияло в его злобном взгляде, когда он снова обратил внимание на меня.

— Забавный парень, — протянул он. — Сколько тебе лет?

— Тридцать, — выпалил я, прежде чем Рейн солгала бы.

Хмурый взгляд омрачил солнечное настроение Мэри. Она не ожидала, что я буду на десять лет старше. Это беспокоило ее, и так должно быть. Но меня это не беспокоило. То, что меня выбесило — ответ Трэвиса.

— Ми-и-ило, — сказал он, растягивая гласную. — Подходит тебе.

Мэри, возможно, была слепа, но я заметил, как он хитро смотрел в сторону Рейн. Мне хотелось стереть с его лица эту дерьмовую ухмылку. От отвращения у меня скрутило живот, когда этот придурок набросился на тарелку с чипсами.

— Чем ты занимаешься, Касс?

Ах, теперь он так меня называет?

— Я телохранитель.

Трэвис посмотрел на мою талию.

— Чувак, ты вооружен?

Я стиснул зубы.

— Да.

— Это же круто, черт возьми, — он предложил мне удар кулаком, который я неохотно принял. — Я думал, что в Калифорнии нелегко получить разрешение на скрытое ношение оружия.

— Нет, если есть соответствующее образование.

— Понятно, — он выпрямился, все более и более очарованный. — А какие клиенты у тебя бывают?

— Всевозможные.

— Ты человек немногословный. Это не очень тебе подходит, — он взял Рейн за колено.

Она выдернулась из его рук, скрестив ноги. Раскаленная добела ярость ослепила мое зрение. Она моя, хоть и притворяется, что он позволяет?

«Не смей прикасаться к ней», — повисло у меня на кончике языка.

Он рассмеялся, оглядывая меня с головы до ног.

— Думаю, ты не в ее вкусе.

В его устах это прозвучало снисходительно.

— Противоположности притягиваются, — ответил я.

— Наверное, — протянул он. — Я думал она замутит с каким-нибудь рыжим слюнтяем. Ух ты, Рейн. Ты хоть раз сделала что-то умное.

Волна гнева пробежала по мне, присоединившись к безумию, которое нарастало всякий раз, когда он смотрел на Рейн. Неужели он оскорбляет ее в присутствии ее «парня»? Я что, должен сидеть и терпеть? Рейн и Мэри, возможно, и не ожидали ничего большего, но я был чертовски уверен, что не потерплю этого.

Я наклонился вперед, чтобы говнюк не принял мой гнев за шутку.

— Не оскорбляй мою девушку. Рейн — моя. Если кому-то понадобится поставить ее на место, это сделаю я. Не ты.

Либо он отступит, либо будет драться. Я надеялся, что он ударит меня. Это даст мне повод надрать ему задницу.

Трэвис разинул рот, кончики его ушей горели красным огнем.

— Думаешь, можешь войти в мой дом и указывать, что делать?

— Могу, когда это касается меня или моих близких.

Рейн коснулась моего бедра, это ощущение едва ощущалось сквозь ненависть. Когда я не ответил, она впилась пальцами.

— Все нормально. Трэвис пошутил.

Трэвис жадно глотал пиво, не обращая внимания на умоляющие взгляды, которые бросала на него Мэри.

— Я уважаю парня, который заступается за свою женщину. Извини, брат.

Ты мне не брат.

Я хмыкнул, признавая, что услышал его жалкие извинения. Рейн чертовски задолжала мне. Я не мог припомнить, когда в последний раз был на свидании с родителями, но это было похоже на катастрофу.

— Итак, Кассиан, — спросила Мэри высоким голосом. — Откуда ты?

Я повторил то, что сказал Рейн при нашей первой встрече.

— Сан-Леандро. Жил там, пока не переехал в Уолнат-Крик.

— Ни хрена себе? — Трэвис толкнул Мэри локтем. — Мы должны как-нибудь сходить на ужин. Правда, милая?

— Конечно, — все еще расстроенная, Мэри попыталась улыбнуться.

— Да ладно тебе. Он — лучшее, что может случиться с этой девушкой. Она могла встречаться с каким-нибудь неудачником, но она с настоящим мужчиной, — он наклонился вперед и хлопнул меня по плечу.

Мне хотелось сжечь то место, к которому он прикоснулся, и сломать ему руку. Я ему понравился. Это вызывало у меня отвращение больше всего на свете.

Постепенно напряжение рассеивалось, пока я отвечал на глупые вопросы Трэвиса. Он расспрашивал меня обо всем, начиная от количества убийств (ноль), до информации, со сколькими знаменитостями я переспал, (тоже ноль). Я надеялся, что наскучил ему, но ублюдок только развлекался. Это было мучительно — разговаривать с безмозглым идиотом. Мое терпение иссякло. Я не продержусь долго, не взорвавшись. От его восхищения дочерью своей девушки у меня мурашки побежали по коже.