Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
– Да. До сих пор голова кругом. Такая сказка.
– Я знаю, что ты скептически настроен, но всё описанное в этих дневниках – правда. Это дело рук Эсме, так что теперь нам нужно найти её портрет. Мне надо увидеть, как она выглядит.
– Сейчас?
– Мы не улетим до одиннадцати утра завтра. У нас есть двенадцать часов. Нам нужно найти её, прежде чем она найдёт нас.
– Лара, ей же около ста лет, – озадаченно напомнил Бен. – Ты имеешь в виду, что нам нужно найти её могилу?
– Нет, – помотала головой Лара. – Она вполне себе жива. Это Эсме гналась за мной на кладбище Пер-Лашез.
– Лара, я повторю ещё раз: ей бы было сейчас сто лет.
– Она выглядит не на сто. И бегает отлично. – Лара подозвала официанта и указала на тирамису. – У тебя есть выбор. Либо я сумасшедшая, и ты можешь объяснить всё, или я в своём уме, но творится какое-то странное дерьмо. Я знаю правду, и мне нужны ответы. Ты либо идёшь со мной, либо нет, но я не хочу, чтобы ты помогал мне, если ты мне не веришь. Я могу взять с собой Барроу. Это зависит от тебя.
Он поудобнее устроился на стуле. С момента, как он в последний раз видел её на крыльце после приёма, в ней произошла перемена. Неуверенная девушка, которая скрывала от всех своё горе, ушла. Эта Лара не испытывала сомнений. Он никогда раньше не видел её настолько уверенной в чём-либо, но за год, что её знал, он всегда считал её ментально стабильной. Она заслуживала его доверия сейчас. Внезапно люди вокруг показались Бену подозрительными.
– Расскажи мне всё с самого начала.
Она улыбнулась и откинулась на спинку стула, крутя свою вилку.
– Закажи лучше себе крепкого кофе. Он тебе понадобится.
Глава 29
Утром Лара и Одри встретили Бена, Барроу и Гастона за завтраком. Когда Лара спустилась в фойе отеля, все уже с нетерпением ждали её.
– Плохие новости, – объявил Гастон. – Наш рейс перенесли. Нам переоформили билеты на завтрашнее утро.
– Значит, теперь у нас больше времени послушать историю, – заметил Барроу.
За круассанами и булочками с шоколадом Лара пересказала историю ещё и им.
– Нам нужно найти портрет Эсме, – заключила она, отставив в сторону фарфоровую чашку.
– Я двадцать лет как ищу эту картину, – с вызовом напомнил Барроу.
– И Лара за несколько недель обнаружила две из серии. – Гастон отхлебнул свой вечный эспрессо. – Ставлю на то, что она и последнюю оставшуюся найдёт.
Барроу уступил.
– Понимаю, что Эмиль сказал Сесиль, будто от стыда выбросил портрет Эсме, но я сомневаюсь, что он вправду его уничтожил, – предположила Лара. Она чувствовала внутри боль Сесиль, бремя носить в себе иную сущность. Острые приступы тоски настигали её всякий раз, когда именем Жиру легко перекидывались между собой члены группы. Лара осознавала, что это эмоции Сесиль, хотя теперь они принадлежали и ей тоже.
– Согласен, – кивнул Барроу. – Художник не станет уничтожать своё творение, особенно великое. Он не мог не знать, что эти три картины – нечто особенное.
– Фрагонар сказал, что его отец нашёл картину «Сесиль Кабо начинает полёт» буквально среди старого хлама, – сказал Гастон.
– В те времена в этом районе чуть-чуть торговали произведениями искусства, – вспомнил Барроу. – Хорошо было бы для начала осмотреть квартиру Жиру, но, честно говоря, шансов мало.
– У всего этого предприятия шансы на успех были невелики, – вклинился Бен. – Мы с Ларой попробуем добраться до дома, где находилась его старая квартира.
– Я проверю записи по поводу других картин, которые примерно в то время продавали и покупали на Монпарнасе, – Барроу встал из-за стола, опуская на лоб солнечные очки. В Париже снова выдался жаркий и влажный день, но его белые джинсы и чёрная футболка выглядели охлаждающе свежими. – Картину могли добавить к другой покупке, если в те времена считали, что она не очень много стоит.
Лара подумала, что мать выглядит очень уставшей.
– Ты лучше возвращайся и отдохни. Мы пробыли здесь дольше, уже привыкли к часовому поясу.
– Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. – Одри коснулась её руки.
– Давай выберемся на небольшую экскурсию. – Гастон взял Одри за руку. – Я покажу тебе мой родной город.
– Я позабочусь о ней, Одри, – сказал Бен.
– Ты можешь составить мне компанию, – поправила Лара, вскидывая на плечо сумку-мессенджер. – Позаботиться о себе я могу сама.
Бен и Лара взяли такси до старой квартиры Эмиля Жиру на Монпарнасе, всего в нескольких кварталах от места, где они ужинали накануне. Ларе не требовалось сверяться с картой улиц. Сесиль знала дорогу на рю Деламбре. Когда открылась дверь подъезда, Лара почувствовала душевную боль Сесиль внутри, особенно когда она взглянула на лестницу на второй этаж и на его дверь.
Снова вернуться в его дом.
– Ты в порядке? – Лара неприятно удивилась, услышав собственный голос – она забыла, что не одна.
– Мгм? – хмыкнул Бен в недоумении. – Да, в порядке.
– Да, конечно же, – поддакнула Лара, успокаиваясь. Сесиль не ответила, и Лара почувствовала укол острой жалости.
Здание было в не очень хорошем состоянии, и Лара подумала, что скрипучую лестницу не ремонтировали ни разу с тех пор, как здесь жил Жиру. Хотя старое дерево всё ещё сохраняло красоту, оно сильно обветшало из-за небрежного отношения. Чёрно-белую плитку на полу заменили новой, но дешёвенькой. Всё в этом многоквартирном доме выглядело таким же запущенным, как и в те дни, когда Жиру снимал здесь студию.
Бен постучал в дверь квартиры на первом этаже.
Через некоторое время им открыла старая женщина. Волосы у неё были красного, почти бордового цвета, но виднелись седые корни. Она была одета в чёрный спортивный костюм «Адидас».
– Bonjour, – сказала Лара. Она позволила Сесиль говорить за неё на превосходном французском: – Вы владелица дома?
– Да, – сказала дама. Она скрестила на груди руки защитным жестом, на её ногтях блестел ярко-красный лак.
– Вы не знаете, кто владел этим домом до вас? – Лара заглянула мимо женщины в её квартиру. Там был беспорядок, но Лара увидела, что все стены увешаны картинами разных периодов и стилей. Пастельные рисунки импрессионистов помещались на собственной отведённой им стене над розовым бархатным диванчиком.
– Мой отец, – сказала дама и прикрыла дверь, пресекая Ларино любопытство. – А до него – моя бабушка. Мы владеем этим домом больше восьмидесяти лет. А в чём дело? – Она с подозрением перевела взгляд с Бена на Лару.
– Я ищу очень старую картину с цирком. Это необычный портрет укротительницы львов – девушки. Художник, который
