Искусительная маленькая воровка - Меган Брэнди

Мне становится не по себе, и я говорю осторожно:

– У меня никогда ничего не было для себя, ничего своего. Ты был единственным, что принадлежало только мне. Мой отец… – У меня ноет в груди. – Райо Ревено всегда контролировал все стороны моей жизни.

Он усмехается, а я хмурюсь.

– Это правда, Бастиан. Ты – единственное, что я выбрала сама.

– Но выбрала ли ты меня? – выпаливает он в ответ. – Выбрала ли ты меня так же, как я тебя? Искренне и безоговорочно? – Рука скользит по моему горлу, когда он шепчет: – С полной отдачей? – В его тоне слышится нотка, от которой меня бросает в дрожь. – Я предупреждал тебя, богатая девочка. Я сказал тебе, что ты моя, и сказал, что это значит. Все должны были это знать, и все должны были понять.

Беспокойство холодком ползет по моей спине.

– Понять что?

– Что случается с людьми, которые осмеливаются посягать на то, что принадлежит мне.

Мы смотрим друг на друга долгую минуту. Смысл его слов до меня не совсем доходит, но потом я слышу, как звонит мой телефон, и реальность возвращается.

– О боже…

Оглядываюсь по сторонам в поисках источника звука, и паника комом встает у меня в горле.

Пожалуйста, хорошие новости, пожалуйста, хорошие новости…

Телефон звонит снова, и Бастиан достает его из кармана.

На экране светится имя моей сестры, и у меня перехватывает дыхание, потому что я вспоминаю звонок, сделанный в день смерти нашей матери. Моя близняшка, с которой мы были разлучены впервые в жизни, позвонила, чтобы сказать мне об этом и что она была совсем одна, когда обнаружила тело.

Глаза начинает щипать, но Бастиан не отдает телефон.

– Мне нужно ответить… Это может быть что-то насчет того, что произошло…

– Не насчет этого, – обрывает он меня.

Мой рот открывается, но быстро захлопывается.

– Откуда ты знаешь, что я имела в виду?

– Отгадай.

Я напрягаюсь, и его слова, сказанные несколько мгновений назад, возвращаются ко мне.

Он сказал, что «все должны были это знать и все должны были понять»…

Должны были. В прошедшем времени.

Нет. Нет…

Он бы не смог… правда?

Мой взгляд падает на новые ботинки и джинсы, на часы с бриллиантами у него на запястье, и в ушах бешено стучит. В ужасе смотрю на него, но выражение его лица остается таким же непроницаемым, как и всегда.

– Бастиан… что ты сделал?

Его взгляд становится жестче, и я пытаюсь заглянуть в его разбитую душу, ту, что пытается говорить с моей.

Когда мой телефон снова звонит, он держит его между нами, и включает громкую связь.

Я не могу выдавить ни слова, но мне и не нужно.

– Милая, – слышу тихий голос отца.

Мои колени дрожат. Глаза Бастиана не отрываются от моих, пальцы побелели от того, как сильно он сжимает телефон.

– Папа? – выдыхаю я.

– Ты в порядке, дочка? – в его голосе слышатся нежные нотки.

Я киваю, забыв, что он меня не видит, потом быстро сглатываю и отвечаю хриплым голосом:

– Да, в порядке. А ты? – Я могу говорить лишь шепотом и на мгновение задаюсь вопросом, слышит ли он меня. Не знаю, почему я боюсь ответа; глядя в глаза Бастиана, я не уверена, что с отцом все хорошо.

– Роклин, мне нужно, чтобы ты сказала мне, где ты сейчас и с кем.

Губы Бастиана сжимаются в твердую линию, но он ничего не требует и не обрывает звонок, даже когда мой отец добавляет:

– Ты не в безопасности, дочка. Скажи мне, с кем ты.

Мой рот открывается, но я молчу. С одной стороны, я хочу честно ответить – хотя бы потому что он мой отец и он попросил. Я всегда делаю то, что он говорит. Мне приходится.

С другой…

– Роклин, – на этот раз мое имя звучит как требование, и губы Бастиана слегка изгибаются.

Не знаю, что происходит, но я немного успокаиваюсь, потому что слышу голос отца. Он позвонил мне сам, с телефона Бостон, и то, что он говорит, вовсе не похоже на контролируемую кем-то уловку, чтобы добраться до меня. Отец под угрозой четвертования не пошел бы на это. Кровь превыше всего. Семья – это все.

Но с некоторых пор все изменилось, и, когда отец в очередной раз требует ответа, я даю ему единственно возможный:

– Я с Бастианом.

– Где вы? – рычит он.

– Не важно.

– Ты понятия не имеешь, что натворил этот парень. Не будь дурой.

Бастиан внимательно наблюдает за мной, когда я подхожу ближе к нему. Мне не нужно говорить громко, чтобы отец отчетливо слышал каждое слово. Смотрю в любимые голубые глаза и говорю:

– Я была дурой, когда отказала ему, и с тех пор пыталась его вернуть, но ты это знаешь. А ты делал все, чтобы нас растащить.

– Твоя безопасность была под угрозой. Я защищал тебя от врага, которым, как я теперь знаю, все это время он и был. Роклин…

– Он не враг.

– Он преследовал тебя месяцами!

Он преследовал?

Я слегка хмурюсь. Слова отца дергают за какие-то нити в моей груди.

Конечно, он меня преследовал, конечно.

Потому что не мог иначе.

Я принадлежу ему. Я разозлила, прогнала его, и его нежелание идти на контакт было моим наказанием, но он не бросил меня.

Он бы никогда не ушел навсегда…

– Нет, – шепчу я, и волна слез в который уже раз застилает глаза. – Нет, он не преследовал меня. Он присматривал за мной. Он защищал меня.

– На всякий случай, – говорит отец.

На всякий случай? Внезапно мелочи начинают обретать смысл. Бастиан делал все что мог, чтобы помочь мне быть в безопасности, чтобы… Чтобы защитить меня от отца.

– Роклин…

Я слегка качаю головой, и Бастиан нажимает на отбой. Он все еще держит телефон между нами, и наши взгляды прикованы друг к другу. Моя ладонь прижимается к его груди, и я чувствую, как сильно бьется его сердце.

Он поднимает руку, кладет на мой затылок и тянет меня к себе. Его лоб встречается с моим, и он знакомым жестом перекидывает мои волосы через плечо.

Я закрываю глаза и вдыхаю его запах. Месяцы… Я прожила без него несколько месяцев. Как я выжила?

Он запускает руку в свой карман, затем что-то мягкое и бархатистое