Неожиданный удар - Ханна Коуэн
– Нет, не увольняешься. Лови, – говорит Адам и бросает мне бутылку с водой.
Я ловлю ее и, отвинтив крышку, выпиваю одним глотком.
– Я не думала, что это мне нужны тренировки, – заявляю я.
Не сводя глаз с Адама, я подъезжаю к борту и ставлю пустую бутылку у выхода, при этом мышцы в боку напрягаются и ноют. Карие глаза Адама искрятся смехом, и я прищуриваюсь.
– Не нужны. Но каким бы боссом я был, если бы не узнал твои сильные и слабые стороны, прежде чем ставить тебя кого-либо учить?
– Хреновым.
Адам откидывает голову и открыто смеется. Я заметила, что он часто это делает – беззаботно смеется. Больше, чем кто-либо из моих знакомых.
– Ты честная. Мне нравится.
– Ты что, по утрам пьешь жидкий солнечный свет? – Мои грубые слова вызывают только больше смеха. – Это был серьезный вопрос.
– О, я знаю, – говорит он и, подтянувшись на руках, запрыгивает на борт. Его щеки порозовели от холода, и он хлопает рядом с собой.
– У тебя за спиной прекрасные кресла, – показываю я на трибуны.
Адам разводит руками, и я хмурюсь, отказываясь шевелиться. Пальцы дергаются от желания схватиться за плечо, которое начало ныть. При виде моей паники между бровей Адама появляются морщинки. Неожиданно на его лице отражается понимание.
– Завтра, – начинает он, а я бессмысленно таращусь на него. – Встретимся здесь в это же время. Поработаем над плечом. Мне надо знать, насколько все плохо.
Я собираюсь возразить, но он пригвождает меня таким серьезным взглядом, какого я еще у него не видела. Понимая, что не хочу участвовать в этой битве, я сжимаю губы и киваю.
Мое согласие крайне неохотное, но тем не менее это согласие.
– Хорошо. Значит, завтра.
Глава 7. Адам
У меня никогда не было любимого цвета, но если бы пришлось выбирать, это было бы то сочетание оттенков, которое создает насыщенный рыжий цвет волос Скарлетт.
Множество тонов коричневого, рыжего и даже капелька блонда смешиваются, создавая ржаво-медный цвет, несомненно заставляющий поворачивать головы, когда она входит в помещение. За прошедшие два дня мне не раз хотелось зарыться пальцами в кудрявую гриву и отыскать в ней пряди каждого отдельного цвета.
Конечно, я этого не сделал. Не только потому, что это глупая идея, но и прежде всего это жуткая дичь для мужчины, который старше на десять лет. Увы, подобные факты не мешают моим навязчивым мыслям.
Я дважды моргаю, подношу стаканчик к губам и делаю большой глоток горячего кофе в надежде вернуть себя в реальность. Скарлетт отпивает из своего стаканчика, и я стараюсь не морщиться. Мне никогда не нравился вкус черного кофе. Слишком горький, резкий. Я предпочитаю послаще. Полная противоположность женщине, стоящей передо мной.
Сегодня утром Скарлетт снова приехала к комплексу раньше меня, и по ее напряженной, настороженной позе было понятно, что она предпочла бы находиться в другом месте. Я ее не виню. Я четко обозначил ей, на чем мы сегодня сосредоточимся. Неудивительно, что она не в восторге от того, что ее самую большую слабость будет щупать и тыкать едва знакомый мужик.
Тем не менее она приняла купленный кофе, коротко поблагодарила и последовала за мной внутрь. Мы проходим мимо катка и направляемся прямиком в кабинет терапии.
Здесь Скарлетт усаживается на высокую кушетку. Я отставляю кофе на маленький столик за спиной и с мягкой улыбкой протягиваю ей руку. Она быстро сует мне свой стаканчик, как будто спешит избавиться от него. Я понимаю, что она нервничает. Очень нервничает.
– Я не собираюсь осуждать тебя, Скарлетт. Даю слово. Я только хочу проверить твое состояние, чтобы мы понимали, что делать дальше.
Она напряженно кивает, глядя, как я ставлю ее стаканчик рядом со своим.
– Я знаю.
– Если будет больно – скажи, и мы остановимся, – успокаиваю я. Последнее, чего я хочу, это давить на нее слишком сильно.
Я и сам нервничаю, поскольку уже некоторое время не занимался физиотерапией с клиентами. Я уверен в том, что делаю, – в противном случае я бы не вызвался помогать Скарлетт – но невольно чувствую себя слегка потерявшим хватку. Может быть, следовало привлечь Куинна, нашего нынешнего физиотерапевта?
– Ну, хуже вряд ли будет. Если только ты не совсем криворукий.
Я запинаюсь.
– Это шутка?
– Очевидно, неудачная, – прячет глаза она.
– Нет. – Я улыбаюсь так широко, что горят щеки. – Просто ты меня удивила.
Судя по выражению лица Скарлетт, она мне не верит, но не развивает тему. Вместо этого она осматривает кабинет. Ее взгляд натыкается на мою фотографию с Леонардом Орло, сделанную на следующий день после того, как он закончил физиотерапию и вновь в полную силу вышел на лед. Это был длинный и сложный путь, как обычно и бывает с профессиональными спортсменами. Потребность вернуться в игру чрезвычайно сложно игнорировать.
– Лео рассказывал, что это ты помог ему с коленом.
Стена увешана фотографиями, на которых я и мои сотрудники запечатлены с нашими клиентами, но Скарлетт выделила именно эту. Меня съедает любопытство от возможности узнать больше о ней и ее жизни, поэтому я не успеваю тормознуть себя.
– Вы с Лео близки?
Она отрывает взгляд от фотографии и переводит его на меня.
– Да. Это он убедил меня попробовать.
– Значит, я должен сказать ему спасибо.
У нее на секунду перехватывает дыхание, но это единственная реакция. Она игнорирует мой комментарий, и я сглатываю, чтобы не спросить почему.
– Лео – последний травмированный спортсмен, которому ты помогал? – спрашивает она.
– Нет. Последним был Оукли Хаттон. – Мои мышцы напрягаются. – Когда он восстанавливался после травмы ключицы.
– Той, которая закончила его карьеру?
Я резко втягиваю воздух от ее прямолинейного вопроса.
– Эта травма не грозила концом карьеры, хотя была близка к этому. Он принял решение уйти по другим причинам.
Скарлетт протяжно хмыкает, как будто обдумывает что-то слишком сложное для озвучивания. Кажется, проходит вечность, прежде чем она отвечает. И когда это происходит, мне требуется усилие, чтобы скрыть степень своего удивления.
– Что ж, если Оукли Хаттон тебе доверяет, полагаю, и я могу.
– Так просто? – недоверчиво спрашиваю я, ожидая большего сопротивления.
Она снова смотрит на меня – на этот раз с вызовом – и поднимает темную бровь.
– А ты ждал, что я закачу истерику и буду топать ногами, как ребенок? Я, может, и молодая, но не незрелая.
– Я не это имел в виду. – Верно же? Верно. Но в одном она права. Она молода. – Не пойми меня неправильно, я в восторге от твоего полного согласия – это облегчит мне работу. Но раньше ты выглядела крайне недоверчивой. Поэтому
