Секрет книжного шкафа - Фрида Шибек
– Как твоя простуда? – интересуется монотонным голосом мать.
– Я здорова.
Ингрид изучающе смотрит на нее:
– Уверена? Мне показалось вчера, что ты переволновалась.
– Вот как? Это было заметно?
– Анна, – обращается к ней мать, откладывая в сторону газету. Несмотря на ранний час, темно-русые волосы уже убраны в элегантный узел, на ней любимая блузка с широкой проймой и крахмальным воротником, вокруг которого поблескивает жемчужное ожерелье. – Я понимаю, что тебе тяжело, но ты же знаешь, что отец желает тебе добра.
– Добра? Он хочет запереть меня здесь, в этом ужасном месте.
– Никто не хочет тебя запирать.
– Не хочет? Так почему же тогда мне не разрешают уехать отсюда? – спрашивает Анна, замечая, что повышает голос. – Ты же знаешь: отец обещал, что я смогу уехать домой, когда закончится лето, – говорит она, срываясь на крик, но потом стыдливо опускает глаза.
Ингрид разглаживает белую льняную скатерть:
– Как мы уже говорили, мы боимся отправлять тебя сейчас в Стокгольм. А что, если нападут русские? Знаешь, как они обходятся со своими политическими противниками?
– Но мы ведь не фашисты?
– Нет, конечно. Но ты прекрасно знаешь, что твой отец ведет торговлю с Германией.
– Здесь мы намного ближе к военным действиям, чем в Стокгольме, – протестует Анна.
– Да, но знакомые твоего отца утверждают, что немцы никогда не оккупируют Швецию. Они и так получают от нас все, что им требуется: их промышленность встанет без шведской руды.
– Откуда ты знаешь, что это – правда?
– Просто знаю, и все, – с нажимом отвечает мать.
Анна качает головой. Мать разбирается в политике немногим лучше нее самой. Она только повторяет то, что ей говорит отец.
– И что прикажешь мне теперь делать? Гимназию я уже окончила. Что же мне, сидеть, ничего не делая, в Хиллесгордене и ждать, когда закончится война? Она может продолжаться вечно.
– Душечка, – отвечает мать, притягивая к себе ее руку. – Все образуется. Куда тебе торопиться? Наслаждайся свободой. Придет время, будет у тебя семья, и не сможешь уже читать книжки дни напролет.
– Но я хочу получить образование, чтобы приносить пользу.
– Радость моя, я понимаю, но пользу можно приносить по-разному.
– Да, например, стать медицинской сестрой.
Мать морщит нос:
– Неужели ты действительно считаешь, что тебе понравится отмывать кровь, опорожнять утки и зашивать разорванные тела? Да ведь ты иголкой уколешься или в обморок упадешь. Отец правильно вчера говорил: к такой работе нужно иметь особую склонность. И потом, это изнурительный труд. Я уверена, есть много специальностей, где ты могла бы проявить себя лучше.
– Какие, например?
– Может быть, тебе поучиться заочно? – предлагает мать. – Выбрать интересные курсы? Хотя бы итальянский язык или историю искусств? Я знаю, ты не хочешь в школу домоводства, но в Лунде, между прочим, есть прекрасное заведение такого профиля.
– Нет, я хочу работать в медицине.
– Ну, зачем так упрямиться, Анна? – вздыхает Ингрид. – Не усложняй и без того сложную жизнь. Куда разумнее выбрать специальность, которая обеспечит тебе правильный круг общения. Старшая дочка Хедбергов устроилась секретарем директора банка в Мальмё. Маргарета говорит, она в полном восторге от работы. Слушай, ведь в Хермудсе [2] есть курсы секретарей?
Анна съеживается. Ей очень хочется возразить и объяснить, что вопреки мнению родителей она со многим справится, но по непонятной причине не может вымолвить ни единого слова.
– Я закажу у них свежий каталог, – с энтузиазмом продолжает Ингрид. – Кстати, я еще кое о чем хотела с тобой поговорить.
– О чем же?
– Мы пригласили на ужин семью Рунстрём. – Мать умолкает, будто ожидая реакции Анны, но, не дождавшись, продолжает: – Ты же помнишь Акселя Рунстрёма? Вы так хорошо общались с ним раньше.
– Мы играли в крокет. В детстве.
– Ну да. Думаю, он уже тогда был влюблен в тебя.
– И что вы, матушка, хотите этим сказать?
– Да ничего особенного. Просто приятно будет вновь с ними увидеться. Элоиза написала, что Георг – помнишь, отец Акселя? – открывает бизнес в Америке. Похоже, они раздумывают, не поселиться ли им там на какое-то время. Вот ведь приключение! Я всегда мечтала посмотреть Нью-Йорк.
– Дай-ка попробую угадать, – произносит Анна, чувствуя, как внезапная злость придает ей новые силы. – Акселю в перспективе уготовлена должность руководителя этой компании, но Элоиза и Георг хотели бы, чтобы прежде он женился, создал семью.
Ингрид теребит ожерелье:
– Тебе должно бы льстить, что в связи с этим они думают о тебе.
– Матушка полагает, они позволят мне самостоятельно выбрать подвенечное платье? В таком случае я выбираю сатин-дюшес с длинным шлейфом.
– Ну зачем так злиться? Никто не заставит тебя идти под венец против воли, – вздыхает мать. – Я знаю, что ты хочешь выйти из-под опеки и глотнуть самостоятельности, но мне бы так хотелось, чтобы ты выслушала меня. Когда-то я тоже была молоденькой мечтательной девушкой, но очень скоро осознала: большой мир не соответствует моим ожиданиям. Ничто в этой жизни не принесло мне большего счастья, чем роль матери и супруги. Я благодарна судьбе за то, что встретила твоего отца и смогла построить с ним совместную жизнь.
– Я никогда и не говорила, что не хочу замуж, но дайте мне вначале немного пожить для себя!
– Да пожалуйста. Ну что плохого, если ты вновь встретишься с Акселем? – продолжает Ингрид. – Как знать, может быть, встреча даже окажется приятной?
– О да, конечно, – бурчит себе под нос Анна. – Мне можно идти?
– Ты же почти ничего не ела, – обеспокоенно замечает мать. – Съешь еще яйцо.
– У меня аппетит пропал.
– Это все твоя простуда.
– Я не больна, – тихо отвечает Анна.
– Что ты сказала?
– Да так, ничего. Пойду в сад – почитаю.
– Конечно, – кивает Ингрид. – Только набрось что-нибудь теплое. Может быть, спросим вечером у отца, нельзя ли нам сшить платье к ужину с Рунстрёмами.
– Сшить? А когда они придут-то?
– Только через пару недель, к сожалению. Они сейчас в Стокгольме.
– Где же им еще быть? – вздыхает Анна. – Все в Стокгольме, только меня там нет.
Анна удаляется в укромный угол сада, где стоит каменная скамья и начинается небольшая роща. Скамья расположена в стороне, ее не видно ни с веранды, ни из оранжереи, и девушку здесь обычно никто не беспокоит. Она открывает книгу, кладет на колени и углубляется в описание первой встречи главных героев – Кэтрин и Фредерика. Внезапно у нее за спиной раздается шорох листьев, и
