Мятежный - Л. Дж. Шэн
– А еще они отнимут у тебя целый час времени. Я же смогу уложиться в пятнадцать минут, вдобавок избавлю тебя от бумажной волокиты и головной боли.
– Я не против бумажной волокиты и головной боли. Уезжай.
– Справедливо. Звони в свою страховую компанию, – я скрестил руки на груди.
Она могла бы найти их номер в интернете, но это, вероятно, займет минут двадцать. В эту часть города сигнал мобильной сети почти не доходил. Она располагалась так низко в долине, что практически соседствовала с адом. Прищурившись, девушка попыталась поискать номер, все больше раздражаясь от моего пристального внимания. Но в итоге зашла в тупик.
– Что ты хочешь взамен? – Джесси подняла на меня взгляд, отказавшись от идеи использовать интернет. Она полная противоположность своего отчима. Даррен был слаб и пассивен, когда волновался. Она же пылала огнем, готовясь выколоть тебе глаза, если решишься подойти ближе.
– Чашечку кофе. Черного. И никакого соевого дерьма, – сказал я, закатывая рукава до локтей и поворачиваясь к ней спиной, чтобы достать из пикапа ящик с инструментами. Когда я обернулся, она все еще стояла на месте и смотрела на меня с недоверием. Я бросил ящик на тротуар и открыл багажник ее машины, ощущая ее взгляд на своем лице, как будто находился под дулом пистолета.
Она не хотела со мной разговаривать.
Но еще больше она не хотела торчать тут и жариться под южнокалифорнийским солнцем в ожидании службы эвакуации.
– Не стесняйся принести мне кофе в любой момент. – Я даже не удостоил ее взглядом, делая вид, что ощупываю шину в поисках источника проблемы.
Кстати, я уже упоминал, что не люблю кофе? Это чистейший яд, а я полупрофессиональный серфер, привыкший к здоровой еде.
Она сдвинулась с места, оглядываясь вокруг, будто я собирался затащить ее в переулок.
– Повтори, какой кофе ты пьешь?
Со стопкой водки. И без кофе.
– Удиви меня.
– Удивить тебя?
– Ага. Это значит сделать что-то шокирующее и неожиданное. Например, знаешь ли, ты могла бы улыбнуться.
– Кто ты такой, чтобы судить меня?
– Я твой новый лучший друг. А теперь иди.
Она покачала головой и направилась в «Старбакс» через дорогу. В четверг вечером центр Тодос-Сантоса казался мертвым. Еще одно благословение для вашего покорного слуги. Я не хотел, чтобы прохожие узнали кого-нибудь из нас. Джесси была слишком напряжена. А я занят работой и заодно попытками отодвинуть подальше мысли о том, что она, подобно сирене, взывала к моим желаниям.
И еще она жертва насилия.
И к тому же часть выгодной бизнес-сделки.
О, а еще она чертов подросток, ты, двадцатипятилетний извращенец.
Джесси вернулась с дымящимся стаканчиком кофе и протянула его мне так, будто держала мертвое тело.
– Поставь на капот.
Мои грязные руки были заняты размещением домкрата под рамой. Будучи единственным ребенком у матери-одиночки, я научился самостоятельно делать все, кроме открытой операции на сердце. Я мог бы легко поменять все колеса Джесси и приготовить с нуля окрошку, пока она подпиливала свои ногти. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы она поняла, что может мне доверять. Девушка все еще смотрела на меня озадаченно, будто сама не понимала, почему позволяла помогать ей.
Затем, в подтверждение моим подозрениям, она выпалила:
– Напомни, почему ты помогаешь мне?
– Я хотел кофе.
– Ты можешь позволить себе кофе.
– Как ты это поняла? У тебя есть лазерное зрение, которым ты просветила мой карман и добралась до бумажника? – проворчал я, поднимая ее запасное колесо. И почему она не могла водить маленький «трахни-меня-в-миссионерской-позе» «Мини Купер», как все остальные богатые цыпочки этого города?
– Я тебя откуда-то знаю?
Надеюсь, что нет, потому что это будет амплуа либо пляжного тусовщика, либо неофициальной шлюхи города.
Я оглянулся на нее, вытирая лоб и оставляя на нем следы от масла.
– Так и что? Знаешь?
– Ты Роман Проценко. – Она встревоженно потерла лоб, и вот оно – выражение явного страха и отвращения.
Мое сердце забилось быстрее, хотя и не должно было. Я напомнил себе, что меня это не должно волновать… только вот уже волновало, потому что я потратил часть денег Даррена.
– Что ж, ты знаешь, кто я. И какие выводы из этого можно сделать?
– Никаких выводов. Мне плевать, даже если ты Папа Римский или Джастин Бибер. Я не хожу на свидания.
– Я тоже, так что перестань вести себя так, будто я тебя домогаюсь, – сказал я откровенно.
Она немного расслабилась и коротко кивнула. Что-то мне подсказывало, что это ее версия улыбки, и она не вызвала во мне волну ненависти. Обычно калифорнийские девушки улыбались так, будто на них смотрит весь мир. Но движения Джесси были осторожными, тихими.
– А как твое имя? – спросил я, потому что на самом деле не должен был этого знать.
– Никак. Ты закончил? – кивнула она на колесо.
– Почти, Никак.
Фактически все было готово. Но я не хотел, чтобы она уезжала. Неизвестно, когда мы увидимся в следующий раз. Но я точно знал, что в каком-то долбаном, судьбоносном смысле я хотел ей помочь. У меня возник свой интерес в этом деле. Я кое-что знал об изнасиловании. Черт, может, именно поэтому я и был мальчиком по вызову. Как-то неправильно говорить «нет», когда у стольких женщин даже не было выбора.
С другой стороны, не мог же я заставлять Джесси торчать тут часами.
– Все готово, Снежинка. – Я встал, вытирая масло о свои камуфляжные штаны. Все еще находясь на приличном расстоянии от меня, она кивком головы указала на кофе, стоящий на капоте, чтобы не подходить ближе.
– Снежинка?
– Тебя не могут звать Никак, поэтому я выбрал Снежинку.
– Это какой-то политический комментарий? – она прищурила глаза. Я еле сдержался, чтобы не закатить свои.
– Никакого политического подтекста. Ты просто похожа на снежинку.
– Почему?
– Потому что ты охренительно бледная.
Потому что я нашел тебя в грязи, именуемой жизнью, и ты выделялась. Как возможность, которую я не могу упустить.
Джесси впервые встретилась со мной взглядом. Ее глаза были пугающе выразительными. Цвета океана. Понимаю, как банально это звучит, но, черт возьми, это чистая правда.
– Я… ну, спасибо, наверное.
– Постой, – сказал я, швыряя ящик с инструментами на землю с глухим стуком. – Теперь я должен тебе кофе.
Она уставилась на меня так, будто я отрастил вторую голову, зеленого цвета и с шапочкой в форме пениса.
– Это так не работает, – она недоверчиво нахмурилась.
– Кто ты такая, чтобы говорить, как это работает? – Я прислонился бедром
