Анжелика - SilverVolf

«Показать?»

«Покажи!»

Пауза.

«Пописаем завтра вместе?» — спросила девуленька. Я мялся. Двести второй «Маяк», эвакуированный на дачу, интересовал сильнее.

С тем и заснули.

Утром Анжелика поманила меня в так называемый лес под бесконечную песенку «Чунга-чанга!», кою включали до семи раз, я считал. «Пойдем писать», — она взяла меня за руку и повлекла между деревьев. В конце концов села на корточки, спустила трусики (о, они были весьма художественны, скажем так, белые, просто мечта фетишиста) и пустила длинную струю. Я тоже не остался в долгу. Анжелика писала долго, слегка жеманно приподнимая подол платья.

Знаете, никогда я еще с таким наслажденьем не ссал. Казалось, я выссал свой мозг. Я ссал с наслаждением.

Наконец мне это надоело и я захотел ее реально потрогать — не как обычно, в режиме игры, а так. Вот так.

Наше последнее лето.

Мы повзрослели. Наверно, сдуру.

Наши мамы долго трещали на кухне о каком-то барахле. Нам с Анжеликой не терпелось уединиться друг с другом.

Наконец нам это позволили.

Тесная комнатенка, в которую и заходить-то можно лишь боком, запах сырого белья.

— Ты дрочишь? — спросили мы дуэтом и расхохотались. Анжа скинула трусы и давай наяривать пизденку. Теперь, обратил внимание я, она весьма густо заросла по-брюнеточьи. Я двигал шкурку, любуясь Анжеликой.

Она, откинувшись на кровать, весьма бесстыдно, развинув ножки, ласкала свое естество. До чего же мне нравилась эта бесстыдно дрочащая девочка.

Мы пошли на пляж — так называемый пляж на берегу Финского залива.

Здесь была тусовка нудистов. Но мы тогда еще об этом не знали.

Анжелика разделась до купальника — черного, на мне были плавки на манер портков, уже тогда выходящих из моды.

— Как тебе? — онанистка покрутила попкой, соблазняя зачем-то меня. Странно: знала ведь, что ни черта мне не обломится.

Погода была типичной. Очень убогие просветы в облаках.

Конопатая сисястая девушка удовлетворяла себя, лежа на животике. Мы подошли и начали смотреть.

Девица кончила.

— А я думала, — разочарованно протянула Анжа, — здесь просто пляж… Иди ж ты…

— Представитесь, дети? Меня зовут Вика. — Девица вновь стала теребить курок.

— Меня зовут Анжелика…

— Меня — Игорь…

— Замечательно… Ох… Ах! А ты, Игорек, ебешь свою подругу?

— Нет, — взял я бразды правления в руки. — Мы пока непорочны. Только дрочим.

— Это… и я люблю. Так и что ж, вы совсем не имеете друг дружку?

— Представьте себе, совсем нет.

— Ну-ка, дай, парень, свой пенисок…. Сюда… Да сюда, сказала же я… Нет! Это пошло! Сюда, сюда…

Анжелике было весьма интересно и даже в некоторой степени завидно. Она внимательно наблюдала, как я, лишаясь девственности, входил в призывно раскрытый анус полненькой особы, тоже, кстати, веснушчатой, как и Анжа. Люблю конопатых!

В письку она, конечно, не позволила. Зато была попка — сие доставило мне необычайное наслаждение. Сколько у меня не было женщин после — никогда не забуду эту пляжную бесстыдницу.

Вика кончала уже в который раз. Наконец и я приспустил и оглянулся на Анжелику. Она, опустив нижнюю часть купальника до колен, ласкала себя между ног. Такая вот порнография.

Поднимались по улочке Верного Солдата. Справа был кинотеатр. За дощатыми заборами, которые, все, как один, были выкрашены в зеленый цвет, наливались соком яблони и груши. Песня. Анжелика была задумчива.

— А что если ты меня тоже поебешь? — внезапно спросила она.

Мы как раз остановились у пионерлагеря. Я заинтересовался странными высокохудожественными скульптурами, иллюстрирующими веселую жизнь детей.

Ебать Анжелику? Как можно? Она была для меня почти святая. Как эти скульптуры.

Засунуть в ее письку свою? Я только что поебался на ее глазах. Неужели я смогу и это?

— Идем, идем домой, — сказал я как можно суровей.

Я даже устал, пока мы шли. Эти бесконечные заборы… Мне хотелось одного: завалиться спать.

Бабушка уже спала.

Мы на цыпочках прошли в комнату и стали раздеваться.

— А расскажи, — спросила Анжелика, — что ты чувствовал, когда ввел член в попу Вики?

Я рассмеялся от официозности формулировки. Член, кстати, вновь стал помаленьку подниматься.

— Этого не объяснить, — сказал я, стягивая псевдоджинсы.

На Анжелике были настоящие джинсы, она сидела, обнаженная до пояса, пальчики ее ножек были прекрасны. Не менее прекрасна была и ее грудка с крошечными сосками. Они были такие маленькие! Но держались строго горизонтально, в отличие от сисек так называемых опытных женщин.

— Понимаешь, Анжелика… — Я задумался. Как это описать? Как описать девочке, что такое подростковый член, и что он чувствует, погружаясь в лоно (или не в лоно, а в альтернативную дырочку случайной знакомой на пляже?) — Это такая штука… Ну, поебаться — значит поебаться.

Мы пользовались этой матерной терминологией за неименим другой. Невинные дети. Слово «сношение» мы не употребляли, поскольку оно вызывало ассоциации с каким-то министерством. Другие медицинские понятия грозили разрушить нашу доверительную атмосферу, установившуюся между нами.

Сколько раз я мысленно сношал Анжелику!.. О, эти сладострастные мечты! Она заменяла мне в фантазиях все — я чувствовал себя султаном в собственном гареме, и был попросту счастлив.

Анжелика спустила штанишки, затем совсем сняла их и осталась в одной лишь нижней части купальника — лифчик сняла еще на пляже. Хотя зачем он был ей нужен?

— Отвернись.