О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
Он начал собираться за три часа до выхода. Володя в это время пытался учить немецкий, но Юра мешал. Он побросал на кровать всю свою одежду и принялся перемерять каждую вещь. Вертелся перед зеркалом, ворчал.
После случая в музее у Юры появился пунктик: он стал беспокоиться, похож на гея или нет. И если в отношении незнакомых людей он мог плюнуть на это, то перед встречей с Ириной и Женей волновался как перед первым свиданием. Планируя остаться у Володи на две недели, Юра привёз с собой пару кофт, рубашку, пиджак, брюки и джинсы, а докупить что-нибудь в Харькове не додумался. И теперь он во всех красках расписывал, какой дурак, что не догадался зайти в магазин одежды.
— Да надень уже этот свитер, — не выдержал Володя, захлопывая учебник.
— В свитере и пиджаке будет жарко, — тут же отозвался Юра.
Володя задержался на нём взглядом. Юра, вздохнув, достал из комода ремень, задумчиво приложил его к брюкам, хмыкнул, развернулся к зеркалу. Володя проследил за его отражением, закусил губу и тут же отвернулся, испугавшись картинки, возникшей вдруг в голове.
— Давай выйдем пораньше, съездим в магазин и купим тебе ветровку, — предложил Володя. Глаза Юры азартно вспыхнули.
Покупать одежду с Юрой оказалось гораздо проще и быстрее, чем Володя ожидал. Он был уверен, что Юра довольно скрупулёзно подбирает себе вещи, учитывая и стиль, и сочетания цветов. Но, судя по всему, тот руководствовался лишь эмоциями.
В магазине Юра тут же направился к вешалке с верхней одеждой. Сразу же обратил внимание на снежно-белую ветровку с красной фурнитурой. Володя было улыбнулся — кто бы сомневался в Юрином выборе, но тот лишь пощупал ткань и прошёл мимо. Взял две других ветровки — тёмно-синюю и чёрную. Стоя перед зеркалом, приложил к себе сперва одну, затем другую. Повесил синюю обратно, попросил девушку-консультанта принести чёрную нужного размера и скрылся в примерочной.
Володя остался в зале. Пока ждал Юру, рассматривал галстуки и запонки. Он так увлёкся, что, когда через несколько минут Юра вышел из примерочной, не сразу понял, что молодой человек в чёрной ветровке — это именно он. Привыкший к пастельным тонам и ярким деталям в образе Юры, Володя стал ассоциировать его с чем-то светлым, но сейчас перед ним стояла тень.
Володя повернулся к Юре. До этого момента он считал, что чёрный цвет — универсальный и идёт всем. Но Юре он не шёл абсолютно, окружая его мрачным ореолом.
— Может, всё-таки синюю? — предложил Володя. Только сейчас он заметил отсутствие серёжки в ухе и что единственной светлой деталью в его одежде оказалась простая белая футболка.
Юра помотал головой.
— У синей не тот фасон. Ну так что, — спросил он, разглаживая пальцами воротник, — теперь я не похож на гомосека?
«Теперь ты не похож на себя», — подумал Володя, оглядывая его. Но промолчал — решил, что если скажет такое вслух, ничего хорошего из этого не выйдет. Юра выберет что-нибудь другое и весь вечер, расстроенный, просидит как на иголках. А Володе останется лишь снова переживать за него. Этого он не хотел. А значит, не было смысла делиться этой правдой.
— Ну так что? — поторопил Юра.
«Так будет лучше для него», — решил Володя, сказав вслух:
— Извини, задумался. Тебе очень идёт.
Они вышли из магазина. Юра застегнул молнию на ветровке, скрыв за ней белый треугольник футболки, и окончательно превратился в тёмное пятно. Чёрный цвет казался траурным, оттенял его глаза, старил лицо, добавлял годы. Юра шёл к машине, пряча руки в карманы, и ссутулился так сильно, будто на его плечи что-то давило.
По дороге в гости молчали. Володя настороженно, а Юра — напряжённо. А когда он ещё и каким-то слишком раздражённым жестом выключил радио, погрузив салон в полную тишину, Володя совсем напрягся.
Впрочем, увидев Ирину, Юра мигом повеселел, а Володя чуть расслабился — Юрино веселье не казалось наигранным, похоже, он действительно был рад увидеть бывшую вожатую.
— Здравствуйте, Ира Петровна! — крикнул Юра с порога и отсалютовал.
Ирина закатила глаза и бросилась его обнимать. Потом Юра крепко пожал руку Жене, чмокнул в щёку Машу и присел на корточки, чтобы познакомиться с Олькой.
— Оля, это дядя Юра, — сказала Ирина.
Юра изумлённо скривился, видимо, от непривычной приставки «дядя».
— Я уже видела тебя в компьютере, — заявила Олька.
— Я тоже тебя там видел, — кивнул Юра. — Правда, мне казалось, ты должна быть меньше.
Олька на несколько секунд задумалась, а потом серьёзно спросила:
— Но я на целый сантиметр выросла! Как это меньше?
— А вот так! Тогда ты была вот такусенькой. — Юра свёл большой и указательный пальцы, оставив между ними не больше пяти сантиметров. — По крайней мере в компьютере.
— Тю! — воскликнула Олька и звонко рассмеялась. — Так в компьютере же все маленькие!
Все уселись за стол: есть, пить и разговаривать. Юра устроился на диване. Маша сперва придвинулась к нему, но тут же отсела, освободив место для Володи. Кивнула ему, приглашая, но тот помотал головой.
Юра оказался в центре всеобщего внимания. Ирина едва ли не допрос ему устроила. В первую очередь интересуясь Германией, она спрашивала о быте, городах, Юрином доме, культуре и кухне, людях, местах и политике. Потом она всё же дала Юре передышку и начала вспоминать «Ласточку». Когда к беседе присоединилась и Маша, Володя стал теряться в именах, фамилиях и событиях. Вскоре поймал на себе слегка недоумевающий взгляд Жени.
Тот кивнул Володе в сторону кухни и сказал одними губами:
— Пойдём выйдем.
Оказавшись на кухне, Женя устроился на табурете возле открытого окна, закурил. Когда Володя сел напротив, резко спросил, выдохнув облачко дыма изо рта:
— А Юра он что, из «этих»?
Володя посмотрел ему в глаза. Помолчал несколько секунд, не сразу сообразив, о чём шла речь.
— Из каких? — зачем-то уточнил он, хотя уже и сам догадался.
В ответ Женя двусмысленно подёргал бровями.
Внутри Володи поднялась волна раздражения. Он стиснул зубы,
