Красные искры света - Джейн Анна
В груди у Насти появился тяжелый камень предчувствий.
– Господи, – простонала она. – За что?! Что ты сделал с Карлом, отвечай!
– Не время думать о любовничках, – огрызнулся Яр, невольно вспоминая, как орал что-то невразумительное на ухо немцу.
– Ты выставил меня перед ним идиотом!
– А ты меня выставила идиотом перед друзьями!
Они вновь замолчали, завороженные друг другом.
– Может быть, мы сошли с ума? – предположила Настя, чувствуя, как у нее зябнут руки. А раньше она могла ходить без перчаток и варежек даже зимой!
– Вместе?!
– Бывают случаи массового психоза.
– Бред! – заявил Ярослав. – Слишком много людей одновременно рехнулись.
– Не рехнулись, а были поражены эпидемией, в основе которой лежит внушаемость. Или нас загипнотизировали. Массово.
– Фигня, – уверенно сказал Ярослав, со смешком понимая вдруг, что голосом Мельниковой очень удобно спорить и вообще унижать людей. Вроде бы сказал только одно слово, а прозвучало так высокомерно, как будто бы он произнес целую уничтожающую тираду.
Настя сощурилась. Хотела упереть руки в боки, как часто любила это делать, но, вспомнив, что руки чужие, отдернула их.
– И что же тогда произошло?
– Нас заколдовали.
Он обладал куда более мистическими взглядами на жизнь, нежели рациональная Настя.
– Что-о-о?! Зарецкий, – Настя понизила неудобный голос до шепота. И поближе подошла к своему телу, в котором сейчас сидело какое-то чучело мужского пола. – Ты с ума сошел?! Какое колдовство? Какой на дворе век?
– А что тогда с нами произошло? Что? – не мог более сдерживать в себе эмоции Ярослав, который постепенно отходил от первого шока. – Как ты можешь это логически объяснить?!
– Нам надо все обдумать, – с отчаянием сказала Настя. – Вспомнить, понять…
– И решить, как вернуться обратно, – скрипучим старчески голосом заявил Ярослав, лихорадочно вспоминая книги и фильмы, в которых герои поменялись телами. – Слушай, Мельникова! Может быть, нам того?..
– Что – того? – не поняла девушка.
– Ну. – Яр, на миг забывшись, попытался поиграть по привычке бровями. Увы, мышцы на лице Насти не позволили ему это сделать. Изгибать бровь она умела только одну, да и не так мастерски, как Зарецкий.
– Говори нормально.
– Я тут вспоминаю разные фильмы… Может быть, нам кое-что сделать? Например…
– Я с тобой этого делать не буду! – топнула ногой Настя, и только спустя несколько секунд осознала, что жест этот был совершенно не ее.
– …поцеловаться? – предложил Зарецкий, упрямо задрав подбородок и глядя в собственное лицо.
– Я не собираюсь целовать саму себя, – отрезала девушка. Яр закатил глаза и тотчас пугливо поймал себя на том, что раньше этого не делал. Он что, превращается в Днище?!
– Подумай сама – может быть, через тесный физический контакт нам удастся вернуться обратно, – терпеливо пояснил он. – Вспомни все эти фильмы и книги про переселения душ! Помнишь посыл? Обмен телами сближает. Люди, которые испытывали взаимную ненависть, начинают понимать и принимать друг друга. Даже влюбляются, – брезгливо добавил Яр. – Сама подумай, Мельникова! Это же как про нас! Мы ведь постоянно ссорились. Мы все время встречались – как будто специально! – и начинали ругаться из-за всего на свете. Может быть, нам тоже надо принять и понять друг друга?
– Интересная теория, – поджала губы Настя. – И что, при поцелуе наши души или что там есть в людях, перелезут, как глисты, изо рта в рот? И мы станем сами собой? – съязвила она, пытаясь согреть руки. Прятать их в карманы она не хотела. Слишком интимно, что ли.
– Ты такая мудрая. Что ты еще можешь предложить?! – вспылил Ярослав.
– Ничего, – растерянно произнесла Настя. Пока что на ум ничего не шло.
– Мы должны хоть что-то делать, пытаться! Я хочу выбраться из этой задницы!
– Это не задница, а мое тело, – заметила девушка с усмешкой.
– Какая разница! – заорал Яр.
– Большая. Я тоже хочу оказаться внутри себя, а не внутри тебя. Но для начала нам надо все продумать, взвесить, решить. И только тогда действовать.
– А если мы потеряем время? – резонно предположил Ярослав. Идея поцелуя стала для него той самой соломинкой, за которую хватается утопающий. – Вдруг упустим шанс? Что, если сейчас не сможем вернуться, то уже никогда?! Я не хочу до конца жизни сидеть в тебе! – выкрикнул он, кидая в ближайшую ель палку. Как и следовало ожидать, тонкие девичьи руки оказались слабыми.
– Черт! – выкрикнул с силой Яр и замолчал, с ненавистью откинув назад волосы и прижав пальцы ко лбу и вискам.
Серые глаза заволокло страхом.
От светло-зеленых повеяло безнадежностью.
«Надо сделать хоть что-то!».
«Делай».
«А если не получится?»
«Ты будешь знать, что пытался».
«Мне страшно».
«Мне тоже».
– Хорошо, – вдруг устало согласилась Настя, глядя в голубое хрустальное небо с белесыми воздушными прожилками. – Давай.
На какой-то момент это стало и ее соломинкой. Хрупкой, тонкой, ломкой. Такой же прозрачной, как и надежда все вернуть назад.
– Что давать? – не сразу понял Ярослав.
– Целуй.
– Спасибо за разрешение, детка. И если ты думаешь, что я в восторге от этой идеи, то глубоко ошибаешься.
Они встали напротив друг друга, хмурясь и явно видя один в другом врага народа номер один.
– Начинай, пока я не передумала, – сказала Мельникова злобно. Ей и в страшном сне подобное не могло присниться.
Яр с кислым выражением лица зажмурился, как капризный ребенок, привстал на цыпочки, но все-таки до собственных губ не достал. И впервые задумался о том, как, должно быть, с ним неудобно невысоким миниатюрным девушкам.
– Наклонись, – потребовал он.
– А на руки тебя не взять? – фыркнула нервничающая Настя, но послушно склонила голову. Тело Ярослава ее раздражало. Слишком многое в нем было иначе: рост, вес, центр тяжести, длинные конечности, которыми сложновато было управлять. Девушка чувствовала себя роботом в штанах.
Вместо поцелуя они одновременно распахнули глаза, едва ли не касаясь друг друга кончиками носов. Особого желания целоваться не было у обоих. Зато печать страха хоть и выцвела, но никуда не исчезла.
– И как мы должны это делать? – спросила почему-то шепотом Настя. С запада подул резкий ветер и взметнул длинные пшеничные волосы, принадлежащие ее телу. Девушке пришлось поправить их – Зарецкий, явно забыв, что столь пышная шевелюра теперь принадлежит ему, стоял столбом.
Со стороны эта картина казалась милой: парень поправляет девушке пряди развевающихся на ветру волос и заправляет за уши, а та преданно смотрит ему в лицо, и вокруг – осенний лес, обсыпанный желтой солнечной пудрой по верхушкам.
– Как-как…. Как раньше, – пожал плечами Ярослав, мужественно терпя прикосновения Насти и не показывая, что нервничает. Только лишь на щеках его появились бледно-розовые пятна, что еще совсем недавно так привлекли Карла.
– Не обнимай меня. Просто поцелуй. Как лекарство, – тихо и твердо сказала девушка, то ли предупреждая его, то ли успокаивая себя.
– Не говори ерунды.
– А ты не пялься на меня, как на чудовище. Не собираюсь откусывать язык – он же мой, – неудачно пошутила Настя.
– Идиотка…
Их губы соприкоснулись: одинаково теплые, сухие. У Насти – плотно сжатые. У Яра – чуть приоткрытые, едва заметно подрагивающие. Соприкоснулись ровно на секунду, подарив странные, почти болезненные ощущения.
Ничего не произошло.
Соломинка не вытянула двух утопающих. И они потонули в тоннах солнечного света, смело пробивающегося сквозь кроны нежно-золотистыми колоннами.
Настя в смущении прижала костяшки пальцев ко рту и тотчас отдернула их от себя – рот-то чужой!
Ярослав еще больше залился краской.
Совершенно не вовремя ему вспомнился обрывок из старого разговора с друзьями. Как-то с парнями они обсуждали животрепещущую тему – а что чувствуют девчонки? Шейк даже сказал со смехом, что хотел бы на пару часиков оказаться в теле девушки, чтобы познать их ощущения.
