Измена. Счастье на десерт
– Руки мой и за стол, – командую Максиму.
Тот послушно идет к раковине, открывает кран, слегка полощет кисти рук под струей воды.
– С мылом, – строго смотрю на него.
– Что?
– С мылом мой. Тщательно.
Наверное по моему сердитому взгляду понятно, что со мной лучше не спорить.
Макс, виновато улыбнувшись, берет из мыльницы, стоящей здесь же на раковине, большой кусок душистого мыла и, смочив его под струей воды, начинает усердно тереть между ладонями, образуя густую мыльную пену.
Так-то лучше!
Закончив мыть руки, Макс садится за стол.
– Котлеты будешь? – спрашиваю у него.
– Угу! – кивает он, стараясь приглушить голодное урчание своего желудка.
Вот и славно. Кроме котлет у меня все равно ничего нет.
Хорошо, что сегодня на скорую руку успела хоть котлет пожарить.
Снимаю крышку со сковороды. Котлеты еще теплые, но я, пожалуй, все равно их разогрею.
Поворачиваю ручку включения конфорки. Пара секунд и уже слышится шкворчание масла на сковороде. По кухне разносится вкусный запах мяса и специй.
Слышу, как Макс, навдыхавшись вкуснейших ароматов, сглатывает голодную слюну.
Так, вроде бы готово. Беру с полки тарелку, накладываю разогретых котлет. Три штуки. Или нет. Четыре.
Гарнира же нет, а Максим мужчина крупный. Да еще и голодный такой.
– Вот, кушай, – ставлю тарелку на стол и кладу рядом вилку.
– А компот? – поднимает на меня глаза Максим.
– Компота нет. Сейчас чаю налью.
Возвращаюсь к плите, щелкаю кнопкой включения чайника. Пока вода закипает, наливаю в большую кружку заварки.
За спиной слышится довольное чавканье и урчание. Максим с аппетитом уплетает мои котлетки. Значит понравились.
– Тебе с сахаром?
Поворачиваюсь к Максиму и успеваю увидеть, как он запихивает в рот последнюю котлету. Медленно пережевывает, наслаждаясь каждым моментом и сопровождая это довольным мычанием.
Наконец он проглатывает последний кусочек и довольно выдыхает:
– Выходи за меня.
От неожиданности роняю чайную ложку в сахарницу.
– Ч…что? – растерянно хлопаю глазками на Максима.
– Хочу, чтобы ты каждый день так вкусно меня кормила. Выходи за меня.
– Недаром говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, – пытаюсь скрыть свое волнение за нервным смешком. – Но, все равно, не надо так шутить, пожалуйста.
– А я и не шучу, – взгляд Максима абсолютно серьезен. – Выходи за меня.
Вот теперь я уже всерьез начинаю нервничать.
– Но…
– Никаких "но", – голос Максима звучит уверенно. – Совершенно очевидно, что мы испытываем друг к другу влечение и… – Максим на миг запинается, – … и чувства.
Чувства? Он оригинально мне в любви признается?
– Я не могу сейчас, – в отчаянии закусываю нижнюю губу.
– Не можешь или не хочешь? – ровным тоном уточняет Максим.
Но от его спокойного голоса по спине пробегает холодок.
– Не могу. Я еще не разведена. Официальный документ о разводе получу только через месяц.
– Я готов ждать. Это не проблема.
– А еще, у меня крупные неприятности на работе. Мне вообще кажется, что я впуталась во что-то криминальное, – шмыгаю носом и уже готова разреветься. – Нужна тебе такая невеста?
Ну, почему я такая невезучая? Все время впутываюсь в какие-то истории.
Максим встает из-за стола. Подходит ко мне, обнимает.
– Глупенькая, ты мне любая нужна.
Тычусь носиком в его плечо, пытаясь сдержать слезы.
– Давай, рассказывай, что там за "криминал" у тебя на работе, – успокаивает он меня, поглаживая по волосам. – Уверен я смогу решить твою проблему.
Сбивчиво, сквозь слезы и всхлипывания, рассказываю Максу про Николая, следственный комитет и ту злополучную папку.
– И где сейчас эта папка?
– У меня.
– Можешь ее показать?
– Да, конечно.
Выскальзываю из его объятий, иду в прихожую. Приношу и протягиваю Максиму небольшую папку в кожаном переплете.
– Ты смотрела, что там?
– Нет, – машу энергично головой. – Хотела посмотреть, но все момента подходящего не было. Да она и закрыта, кажется. Просто так не заглянешь. Так что, я даже не знаю, что за документы там внутри.
– Хорошо, – кивает Максим. – Считай, что это больше не твоя проблема. Можешь выдохнуть и забыть про эту папку. Я все решу.
– Спасибо! – целую Максима в щечку.
Вообще бы эту папку больше никогда не видеть.
