Бывшие. Запрети мне тебя любить

Лицо Рупасова мрачнеет.

— Повтори… — сквозь зубы выдавливает Артём.

Но на моих губах лишь расплывается новая усмешка. Мне сейчас настолько всё равно, что эмоции мужчины совсем не трогают.

— Что, оглох? Кажется, я не заикаюсь, — проговариваю с издёвкой.

— Ты… — гневно прищуривается Рупасов.

Осекается. Больше ничего не говорит. Поднимается, подбирает со стола стакан, наполненный янтарной жидкостью, опрокидывает содержимое залпом, а затем разворачивается обратно в мою сторону. С пару секунд стоит, разглядывает меня, будто впервые видит, то и дело сжимая, разжимая кулаки, а затем… опускается передо мной на колени.

— Прости, Жень, — утыкается лбом мне в живот.

Больше не удерживает меня около себя, но цепляется за мою одежду с таким отчаянием, словно я вот-вот исчезну. А в голосе — сплошная усталость, вина, сожаление, всё то, что переполняет меня саму все эти годы. А ведь всего два слова. То, что именно вот так, здесь и сейчас, находит слишком острый отклик в моём сердце.

А прощение…

Не нужно оно мне. Как и извинения его. Вообще уже ничего не надо. Хочется лишь вернуть былой покой. Отгородиться от всего мира и забыть обо всём, что было прежде.

— Не утруждайся, Тём… — натягиваю очередную фальшивую улыбку, с некоторым усилием, но всё же отодвигаюсь. — Толку нет всё равно, — вздыхаю устало, бросая взгляд в сторону двери на выход.

Не знаю, сколько времени проходит с тех пор, как я обещала Косте вернуться, но давно пора. Да и Рома должен приехать скоро.

— Мне домой надо. Меня там сын ждёт, — добавляю негромко.

— Не уходи так, — горько ухмыляется он.

На мгновение и правда хочется выполнить его просьбу.

Что-то, что раз за разом предаёт меня изнутри, так и тянется к подобному. Но ведь я прекрасно знаю, что таким образом лишь наступлю на те же самые грабли…

Хватит!

— А как мне уйти? — интересуюсь встречно.

Больше у самой себя, чем у стоящего передо мной.

«Да, как? Как сделать так, чтобы и правда уйти? Не возвращаться больше…» — добавляю, но уже мысленно.

— Только не так, — звучит в ответ. — Пожалуйста, Жень… Пожалеешь. Оба пожалеем. И сама знаешь. Ну?

Мужчина обхватывает обеими ладонями моё лицо, притягивает к себе ближе. А я очень стараюсь погасить то самое предательское чувство, что въелось в нутро много лет назад, заставляющее каждый раз тянуться навстречу вопреки всему. Не знаю что это. Но точно не любовь. Когда любят — не стремятся причинить друг другу так много боли. А может я в который раз жестоко ошибаюсь? Может просто наша любовь настолько неправильная? Или и не было её у нас никогда.

— Жень…

Прикосновение чужих губ к моим губам — едва осязаемое, будто и не поцелуй вовсе. Артём не настаивает, не берёт что хочет, как обычно. Оставляет выбор. Мне требуется всего мгновение, чтобы сделать его. Тянусь навстречу, прижимаясь к своему самому первому мужчине как можно ближе. Обвиваю за шею руками, придвигаюсь всем телом вплотную. Нет, я не схожу с ума. Просто я так прощаюсь.

— А так лучше? — шепчу почти неслышно, слегка отстраняясь.

Мои ладони скользят по широким мускулистым плечам, продолжая цепляться с такой силой, будто это единственный спасительный маяк в бескрайнем океане. Словно моя жизнь зависит от того, насколько близко я буду к нему. Иначе потеряюсь и пропаду. Хотя и знаю прекрасно: обманываю себя в первую очередь. Единственное, что меня может погубить — то, в чём я напрасно ищу опору. Тем более, всё равно суждено оставить её. И уже совсем скоро.

— Да, — отзывается Артём.

Он дышит тяжело и шумно, а в синих глазах слишком темно, чтобы я могла уловить в нём хоть какие-то эмоции. Не вижу ничего. Тону в этих глазах без оглядки. Без раздумий. Без сожалений. В последний раз.

— Хорошо, — проговариваю совсем тихо.

Тянусь за новым поцелуем. Нежное, почти невесомое прикосновение быстро перерастает в нечто большее. То, что переполнено отчаянной потребностью чувствовать вкус чужого дыхания и делить один воздух на двоих как можно глубже и дольше.

Пальцы покалывает, но я продолжаю впиваться ногтями в широкие сильные плечи. Хочется получить гораздо больше, а остановиться — сравнимо с апокалипсисом. Но я вынуждена. Вибрация моего телефона в кармане пиджака помогает справиться с порывом минутной слабости и вернуться в реальность.

— Да, — проговариваю глухо, беря трубку.

Даже не смотрю, кто звонит. До сих пор чувствую близость губ Артёма, которая туманит рассудок и не позволяет сосредоточиться на чём-то ещё, помимо неё. Ведь он так и не отстранился. И мне самой позволил отодвинуться лишь на несколько жалких миллиметров.

— Жень, ты скоро там? — напряжённо отзывается Костя.

Ладони Рупасова, удерживающие моё лицо, заметно напрягаются.

— Да, сейчас возвращаться буду уже… — отвечаю, как можно спокойнее. — Рома приехал?

И очень стараюсь, чтобы голос не дрожал.