Измена. Я тебя прощаю
-- Он не знал, что мама ждала ребёнка?
-- Нет, не знал. У него тогда были серьёзные проблемы с законом. Ему пришлось выбирать. И он выбрал свободу и жену, которая ему очень помогла. Я с женой его тогда договорился, она оставила маму твою в покое и мы сразу же поженились. Никто не знал, что ребёнок от него. Возможно, жена его догадывалась, но точно не знал никто. Макар был в бешенстве, когда узнал, что у нас родился сын. Он всегда считал, что она ему изменяла со мной, но это не так. Она никогда ему не изменяла. – Молчит задумчиво какое-то время прежде чем продолжить: -- я его, в каком-то смысле, даже понимаю: для него это был вынужденный брак, жену свою он никогда не любил. Да и особа она, крайне неприятная, надо сказать. Там у него точно год за два идут. Но всё это не оправдывает его поступков, в его проблемах, никто не виноват. Можно было всё решить цивилизованно.
-- А сын её? – вспомнил вдруг я. – Он то откуда взялся?
-- Вот не знаю, -- папа почесал затылок, взрыхлив пальцами свои всё ещё чёрные, с редкими седыми ниточками, волосы. – Думаю, что встретились они с Динарой всё-таки случайно на заправке. А вот потом, вполне возможно, что он её искал. Только зачем? Может понравилась она ему, а? – смотрит на меня и улыбается. – Но мы последим за этим – поднимает большой палец. – Не переживай. И не трогай его пока, я сам тут разберусь, если нужно будет.
Я киваю, соглашаюсь с ним.
-- Слушай па…, -- назвал его, как называл всегда и он широко заулыбался, -- мне уехать нужно. Срочно. Пока мою Динару там без меня не увели…
-- Не уведут. Если любишь, -- не уведут. Твоя мама когда-то любила моего друга, но я любил сильнее и я победил. Так что, не сомневайся. Если любишь, то не уведут. Любовь она всегда побеждает…
-- А меня же выпустят сейчас? – вдохновил он меня своей речью.
-- Выпустят, конечно. Завтрашнее слушание перенесли, юристы уже звонили. Макар взял паузу. Но я не думаю, что он будет топить своего единственного сына. Надеюсь успокоится, наконец, когда поймёт, что никто его не предавал. Он сам тогда заварил эту кашу и сам сделал свой выбор. Да и пора бы уже забыть старые обиды, столько времени прошло…
А я смотрю на своего отца и понимаю, что должен сейчас ему это сказать. Он это заслужил. И для меня, единственным отцом, навсегда останется -- он:
-- У меня всегда был только один отец, и сейчас ничего не изменилось. Ты же знаешь это, да?
Он подошёл и обнял меня своими сильными руками, как обнимал всегда: крепко и надёжно.
И мне, наконец, стало тепло и спокойно, как в детстве.
Я так и не дорос до его метр девяносто, да и пофиг уже…
-- Тогда я побежал? – похлопал я его по плечу.
-- Давай. Будем ждать вас с Динарой…
Я уже было развернулся, но вдруг вспомнил:
-- Давно хотел спросить, почему у вас больше детей нет? Вы же совсем молодыми были, когда поженились…
Он помолчал немного, прежде чем ответить:
-- У мамы твоей были очень тяжёлые роды. Она тогда многое пережила, непросто ей пришлось. И очень долго восстанавливалась. Ей нельзя было больше иметь детей. Да и времена у нас были другие, и медицина была другая. Но у нас будут внуки, – он хитро заулыбался, -- надеюсь, больше одного…
-- Будут, точно тебе говорю, -- рванул было я к машине, но опять остановился…, -- и я люблю тебя…и маму, передай ей. – Он кивнул и глаза его сейчас заблестели.
А я помчался вперёд, больше не останавливаясь ни на минуту.
Какая мне разница, чей это ребёнок?
Я сам во всём виноват, больше никто…
И я хочу свою Динару…
На всё ради неё готов…
Если надо, в Японию полечу.
Летел по трассе, не замечая никого и ничего. И уже на въезде в город, очнулся с колесом в открытом люке…
Да япона ж мать!
