Лютый (2 книга серии Берсерки)
Ну да, с ядом получилась осечка, но ведь, если я правильно поняла, даже чистокровные Беры не смогли его унюхать, пока отец не догадался кровь попробовать, и Север не поставил окончательный диагноз.
А вообще, я уже была даже благодарна этому яду.
Теперь я знала, что не умру, мне вроде как и бояться больше нечего, только лежать себе под боком у Лютого и ждать, когда яд выйдет из меня, чтобы способность чувствовать и двигаться вернулась снова. Зато как раскрылся Лютый, когда, я узнала его совершенно с другой стороны, впервые почувствовав, что я ему небезразлична.
Да, если бы мне сказали, что Лютый назовет меня своей, стоит только выпить яда, я бы сделала это сама по доброй воле!
Вот только, что процесс выздоровления не будет простым и быстрым я поняла слишком поздно.
Сначала было просто приятно тепло.
Тепло изнутри, и тепло снаружи, когда я умиротворенно прислушивалась к мягкому треску костра, и ровному глубокому дыханию Лютого рядом. Мне было хорошо и приятно, но лишь до тех пор, пока это тепло не стало подогревать мою кровь…все сильнее и сильнее.
Словно вместо крови во мне бурлила жуткая смесь водки с красным перцем, вперемешку с раскаленной лавой, которая при чем с каждой минутой раскалялась все сильнее и сильнее, делая из меня просто огнедышащего дракона, который даже выть не мог, чтобы выпустить облако пепла из себя, и пар из ушей и всех отверстий в теле, как бы пошло это не звучало!
Мне казалось, что мою душу просто швырнули в самую глубь Ада на много-много часов, где я корчилась в поте и крови, не в силах найти успокоения!
Кровь жгла меня изнутри так сильно, что становилось больно дышать и все, о чем я мечтала сейчас – это сползти с кровати и растянуться плашмя на ледяном полу, который, вероятней всего, просто начнет таять подо мной.
Я чувствовала себя пойманной рыбкой, распластанной на раскаленной сковороде, которую активно жарили без добавления масла до румяной корочки, отчего я застонала:
- …умираю…где тут у вас морозилка?....
Сквозь алую пелену затуманенного взора тут же возникло улыбающееся, красивое лицо Лютого, чьи голубые глаза восторженно полыхнули и губы растянулись в его коронную нахальную и возбужденную улыбочку, показывая белоснежные острые клыки:
- Так и знал, что быстрей всего онемение спадет с языка, но мы найдем ему применение, пока не очнется все остальное!
